Один против всех

Ван Вогт Альфред Элтон

– Пять земных лет.

Он должен был проявить настойчивость.

Он сознательно выбрал именно эту цифру, поскольку в переводе на звездное время срок покажется несколько меньшим. Последнее предложили психологи - час в сто минут, день в двадцать часов, год в триста шестьдесят дней. Привыкнув к этим более продолжительным, чем на Земле, дням, люди проявляли склонность не замечать, что в действительности проходило больше времени, чем они привыкли считать.

Поэтому Гросвенор и надеялся, что просчитав, люди почувствуют облегчение, поскольку убедятся,

что им придется задержаться на три звездных года.

– Будут ли другие комментарии к докладу?
– обратился к собранию Кент.

Фон Гроссен раздосадованно фыркнул:

– К сожалению, я не могу согласиться с аргументацией и выкладками господина Гросвенора. Его предыдущие заслуги вызвали у меня глубокое к нему уважение. Но он предлагает нам поверить ему на слово в том, с чем мы, вероятно, согласились бы, представь он нам стоящие доказательства. Я не желаю признавать, что нексиализм является до такой степени интегрирующей наукой, что только его представители могут понять некоторые явления.

Гросвенор тут же откликнулся:

– Не слишком ли вы спешите отвергнуть нечто, в чем даже не соизволили толком разобраться?

Фон Гроссен пожал плечами.

– Может, и так.

– Насколько я понял, - заметил Зеллер, - нам предстоит затратить массу усилий и времени на проведение в жизнь предложенного плана и в то же время об успехе или неудаче нашей деятельности мы никогда не сможем судить за отсутствием прямых тому доказательств, верно?

Гросвенор помедлил с ответом, но быстро сообразил, что ему остается лишь одно - упорно отстаивать свою точку зрения. Ставки в этой игре были слишком высоки. Он просто не мог в сложившейся ситуации принимать в расчет сентименты этих людей. Поэтому он безапелляционно заявил:

– Я буду знать об этом, а если кто-либо из вас соизволит посетить мой отдел, чтобы несколько подковаться на этот счет, то он будут в нужный момент располагать тем же объемом сведений, что и я.

Смит угрюмо пробурчал:

– Господину Гросвенору нельзя отказать в одном качестве: он всегда предлагает нам подтянуться до его уровня.

– Есть ли ещё желающие высказаться?

Голос Кента звучал теперь пронзительно и резко - в нем сквозило плохо скрываемое торжество.

Несколько человек собрались было что-то сказать, но передумали. Кент продолжил:

– Дабы не терять больше времени, предлагаю тут же и проголосовать по поставленному господином Гросвенором вопросу.

Он неторопливо вышел на авансцену. Гросвенору с экрана не было видно его лица, но он не сомневался, что оно в эти минуты выражает надменность и высокомерие.

– Итак, - проговорил химик, - пусть те, кто выступает в поддержку метода господина Гросвенора, говоря другими словами, высказываются за продолжение нашей экспедиции ещё на пять лет, поднимут руки.

Никто даже не шелохнулся.

Один из присутствующих все же предложил:

– Не мешало бы как следует обмозговать все это.

– Наша цель, - мгновенно возразил Кент, - выявить

нынешнее мнение собравшихся здесь руководителей. Для всех чрезвычайно важно знать, что думают по этому поводу самые видные ученые экспедиции. А теперь пусть голосуют те, кто категорически "против".

Взметнулся лес рук - фактически неприятие выразили все, за исключением трех человек. Гросвенор быстро нашел их взглядом: Корита, Мак Кенн и фон Гроссен.

Лишь мгновение спустя он заметил, что и стоящий радом с Кентом капитан Лит тоже воздержался. Нексиалист поспешно выпалил:

– Капитан Лит, можно с уверенностью утверждать, что именно сейчас мы переживаем тот момент, когда должно вступить в силу ваше конституционное право взять на себя контроль за всеми операциями на борту корабля. Опасность очевидна.

– Господин Гросвенор, - задумчиво протянул тот, - это было бы так, если бы мы столкнулись с видимым противником. А в данном случае я не могу не прислушаться к мнению научных авторитетов.

– На "Бигле" есть только один настоящий научный эксперт, - холодно парировал Гросвенор.
– Остальные - всего лишь любители, барахтающиеся на поверхности фактов.

Весь зал, похоже, онемел от его неслыханной дерзости. Некоторые порывались тут же дать отпор наглецу, но затем погрузились в гневное молчание.

Капитан Лит попытался сгладить тяжкое впечатление от слов нексиалиста:

– Господин Гросвенор, я не могу разделить ваше утверждение, не видя к тому достаточных оснований.

Кент произнес с ледяной иронией:

– Ну, что же, господа, теперь для нас не секрет, что думает о нас господин Гросвенор.

Химика, судя по всему, совсем не задело оскорбление само по себе, наоборот, он был явно склонен к шутливому настроению. Он, похоже, забыл, что ранг обязывал его поддерживать на совещании атмосферу достоинства и корректности.

Медер, заместитель руководителя отдела ботаники, с возмущением в голосе призвал его к порядку:

– Господин Кент, не понимаю, как вы можете сносить подобного рода оскорбительные реплики.

– Вот именно, - загремел Гросвенор, - защищайтесь! Тут целая Вселенная подвергается смертельной угрозе, а вас перво-наперво заботит вопрос о сохранении своего достоинства.

Вмешался Мак Кенн:

– Корита, - обратился он к археологу.
– Если там и впрямь существует нечто такое, что нам описал Гросвенор, как это согласуется с теорией циклического хода истории?

Тот с сомнением покачал головой.

– Должен заметить, что почти никак. Мы могли бы выдвинуть постулат о примитивной форме жизни, - он посмотрел вокруг.
– Но меня гораздо больше заботит то обстоятельство, до какой степени подтвердились положения этой теории на примере поведения моих друзей. Я встревожен, видя с каким удовольствием воспринято поражение человека, от масштабности достижений которого всем нам было несколько не по себе. И в то же время печалит внезапное проявление самонадеянности со стороны того, о ком идет речь.