Один против всех
Шрифт:
Он с сожалением взглянул на экран, на котором маячило лицо нексиалиста.
– Господин Гросвенор, я очень разочаровался в вас после такого заявления.
– Господин Корита, - серьезно ответствовал Гросвенор, - если бы я избрал иную линию поведения, то вы были бы лишены возможности даже выслушать мое сообщение, сделанное здесь перед господами учеными. Многие из них вызывают у меня подлинное восхищение, о чем я им уже говорил и в чем вновь признаюсь.
– Я лично убежден, - закончил Корита, - что члены экспедиции, если потребуется,
– В это трудно поверить, - возразил Гросвенор.
– Я прекрасно вижу, что на голосование многих повлиял тот факт, что мой план предусматривает продление экспедиции ещё на пять лет. Я отдаю себе отчет в том, что это горькая реальность, но заверяю вас, что иного не дано.
Он сделал паузу, затем коротко заметил:
– Впрочем, я ожидал подобной реакции и соответствующим образом к ней подготовился.
А затем промолвил, обращаясь уже ко всей аудитории:
– Господа, вы вынудили меня пойти на шаг, о котором, не скрою, я сожалею больше, чем могу выразить словами. Вот мой ультиматум.
– Что ещё за ультиматум?
– воскликнул побледневший Кент.
Гросвенор сделал вид, что не расслышал его.
– Если к 10 часам завтрашнего утра мой план не будет одобрен, я возлагаю на себя руководство всеми операциями на борту звездолета. Все будут обязаны делать то, что я прикажу, независимо от их желания. Вероятно, ученые объединят все свои знания, чтобы воспрепятствовать этому. Спешу, однако, предупредить, что все их усилия в этом направлении будут тщетными.
Еще не стих гвалт, поднявшийся в зале после этих слов, как Гросвенор отключил связь между своим отделом и контрольным постом.
* * *
Примерно через час после совещания Гросвенора по коммуникатору вызвал Мак Кенн.
– Я хотел бы увидеться с вами, - попросил он.
Гросвенор, будучи в отличном настроении, воскликнул:
– Так в чем же дело? Заходите!
– Но, - запинаясь, выдавил из себя геолог, - насколько я понимаю, вы в коридоре понаставили ловушек.
– Честно говоря... да, - согласился нексиалист.
– Но вас пусть это не беспокоит.
– А вы не боитесь, что я заявлюсь в ваши апартаменты с тайным намерением прикончить вас?
– Ну уж здесь-то, - уверенно (он надеялся, что это произведет на подслушивающих их разговор должное впечатление) ответил Гросвенор, - вы не сумеете это сделать даже с помощью большой дубинки.
Мак Кенн какое-то время ещё сомневался, но в итоге все же решился.
– Ладно, иду.
– И он отключил коммуникатор.
Должно быть, он находился неподалеку, поскольку уже через минуту скрытые в коридоре датчики отметили его приближение. Вскоре на экране коммуникатора проступили его голова и плечи - тут же сработал, войдя в нужный режим, переключатель. Поскольку вся техника защиты работала автоматически, Гросвенору пришлось отключать его вручную.
Через несколько секунд Мак Кенн появился.
– Признаюсь, что мне все время было как-то не по себе. Несмотря на все ваши заверения, было такое ощущение, что иду под жерлами направленных на меня орудий, хотя нигде их и не заметил.
– Он внимательно посмотрел на Гросвенора: - Неужели вы блефуете?
Гросвенор испытующе протянул:
– Что скрывать - я и сам был обеспокоен, Дон. Вы поколебали мою веру в вас. Вот уж не думал, что вы приволочете с собой бомбу.
Мак Кенн остолбенел.
– Поверьте, я даже и не помышлял об этом! Если сработали ваши поисковые приборы....
Он не закончил фразу, быстро снял куртку и начал лихорадочно сам себя обыскивать. Внезапно кровь отхлынула от его лица, и он вытянул откуда-то сероватого цвета предмет не толще вафли длиной сантиметров пять.
– Это что ещё за штука такая?
– искренне изумился он.
– Стабилизированный плутониевый сплав.
– То есть радиоактивный?
– Нет, это не так, во всяком случае в настоящем виде. Но под воздействием луча высокочастотного передатчика его легко можно распылить в радиоактивный газ. А в результате мы оба получим радиоактивные ожоги.
– Гров, клянусь, я понятия не имел, что принес с собой эту мерзость.
– Вы кому-нибудь говорили, что хотите придти сюда?
– Разумеется. Ведь вся эта часть корабля блокирована.
– Иными словами, вам пришлось испрашивать разрешения на проход?
– Ясное дело - у Кента.
Гросвенор задумался на минуту, потом сказал:
– Попытайтесь вспомнить, как все это происходило. Не показалось ли вам, что в какой-то момент разговора с Кентом в кабинете вдруг стало жарко?
– Ах... да, так и было на самом деле, теперь отчетливо припоминаю. Мне даже показалось, что я вот-вот задохнусь.
– И как долго это длилось?
– Примерно с секунду.
– Гм... сие означает, что вы отключились минут этак на десять.
– Что?! Потерял сознание?
– Мак Кенн разъярился.
– Ну и дела! Значит, этот подлый негодяй подсунул мне какую-то гадость?!
– Пожалуй, я мог бы точно установить, какой именно дозой вас угостили, - растягивая слова, заметил Гросвенор.
– Достаточно будет сделать анализ крови.
– Так в чем дело? Приступайте. Тем самым будет доказано...
Гросвенор отрицательно помотал головой.
– Все, чего мы добьемся в этом случае, это подтверждения факта принятия вами какого-то снадобья. Но это ещё не будет означать, что вы не сделали это абсолютно добровольно. Для меня гораздо более убедительным представляется другое соображение: ни один человек в здравом уме не согласится на то, чтобы в его присутствии распылили плутоний-72. Мои автоматические нейтрализаторы уже не менее минуты пытаются его растворить.