Один за двоих
Шрифт:
Двое грузчиков вышли и вошли снова, с коробками на плечах.
— А где пацан? — услышал я хриплого.
— Какой пацан?
— Мальчишка тут был, с третьего, акобы отправлен Стариком.
— Нету тут никакого мальчишки.
Воцарилась напряженная тишина. Я сидел, не дыша, поджав колени к груди, чтобы занимать как можно меньше места. Если бы я мог стать маленькой мышкой!
— Ищите его! — заорал хриплый.
По грузовому отсеку затопали ноги. От их грохота и грохота колотящегося сердца я почти ничего не чувствовал. Руки и ноги занемели. Смогу ли я сопротивляться, или меня как котенка за шкирку притащат к начальнику порта. Нет, осенило меня, не притащат. Если
Грузчики энергично и цветисто ругались, с трудом и великой осторожностью ворочая грузы. Кто-то остановился возле моей коробки. Сердце замерло. Я приготовился к яростному сопротивлению, но тут раздался сигнал к отправлению.
— Дьявол с ним, парни, — крикнул хриплый, — даже если прячется тут, идиот, на восьми тысячах его вырубит.
Под полом что-то взревело. Грузчики выскочили наружу, и поднявшийся трап отрезал меня от живого человеческого мира.
=== Главы 39–40 ===
Облегченно выдохнув, я устроился поудобнее между твердых коробок. Гул нарастал, уши заложило — первый признак перемены давления. Меня вжало в пол, какая-то сила сдавила виски, стиснула глазные яблоки. Мне казалось, что череп сейчас треснет и разлетится, как гнилая тыква. Как перевернутый краб, я лежал распластанный на жестком холодном полу и мысленно стонал:
— Не могу больше, не могу больше, не могу…
Пожаловаться было некому. Я заперт один в грузовом отсеке, и никто не виноват в этом кроме меня самого. И никто не поможет. Остается только сжимать зубы, которые итак превращаются в крошево, и терпеть. А я больше не могу…
Мир кружился. Меня давила и корежила безликая великанская сила, внутренности были стиснуты и самое трудное в мире дело — заставлять грудную клетку раз за разом подниматься и накачивать воздух. Так продолжалось ужасно долго, я потерял счет времени. Отсек, освещенный тусклой красной лампочкой, превратился в мой персональный ад на одного. Неужели я так и не увижу Корда…
Перед самой посадкой мне стало еще хуже, хотя казалось такое уже невозможно. Весь мой завтрак — сегодняшний? Позавчерашний? — мигом покинул меня. Внутри, казалось, все склеилось, легкие превратились в липкое месиво и больше не хотели принимать воздух. Задыхаясь, ловя ртом так необходимый мне кислород, я распрощался с чудесным миром. Тут турбины заглохли. Тишина навалилась неожиданно, обессиленный борьбой за жизнь, я несколько минут лежал и просто вталкивал воздух в истерзанное тело. По жилам нехотя двигалась, но все больше разгонялась, кровь. Стук в висках становился тише.
Живой. Пальцы еле-еле согнулись, мускулы отказывались сокращаться. Превозмогая сильную слабость, я поднялся, опираясь о коробки. Ноги дрожали, я заставлял их передвигаться. Простучав загадочные коробки, нашел огромный почти пустой короб. Какое-то оборудование — полый ящик со стенками из поливолокна и сложной аппаратурой на передней дверце. Что-то вроде переносного томографа? Не раздумывая — слишком далеко уже зашел — влез в ящик. Скоро сюда придут люди и будет очень трудно объяснить им, как здесь оказался.
Едва я об этом подумал, загудел механизм, опускающий дверцу отсека. Послышались шаги.
— Вот все накладные. Можете разгружать и сверяться.
— Хорошо.
Зашуршали двигаемые коробки, в темноте, под их мерный шорох я задремал. Разбудила меня тишина. Непереносимая, давящая тишина, словно мир вокруг вымер, и я остался один. Перепугавшись, выскочил из коробки
Большое помещение с белыми полимерными стенами — скорее всего, склад — освещено десятками ламп. Коробки стоят рядами, этикетками наружу, чтобы быстро найти необходимое. Я медленно прошел по ряду, пытаясь определить, куда поставили коробки с последнего грузового шатла. В них должны были быть пакеты с плазмой и форменными элементами крови, и упаковка, судя по всему, особая. Вот только этот склад не обойдешь и за день. А мне нужно найти выход. Расскажу о подслушанном разговоре начальнику госпиталя, пусть он и решает, что делать. Может, еще поблагодарит и поможет отыскать Корда. Судя по размерам склада медикаментов, эта бандура просто огромна.
Побродив по складу, я обнаружил три двери на раздвижных механизмах, увы, наглухо закрытые. Слева от них находились кодовые замки с прорезью для пропуска. Ключ нашелся неожиданно, он просто лежал на полке возле двери, среди каких-то накладных и ордеров. Не веря в свою удачу, я провел им по прорези замка. Дверь дрогнула и с негромким шорохом отъехала в сторону. Я очутился в помещении подобном складу. Выхода не было и здесь. Зато вдоль стен располагались какие-то металлические ящики, а все остальное пространство занимали полки с бельем и всякой ветошью. Решив замаскироваться, я раздобыл себе отличный белый костюм, колпак и даже маску. Так мне легче будет сойти за своего в этом гигантском полевом госпитале. Сотруднику дадут любую информацию и не спросят, откуда он взялся.
Удовлетворившись внешним видом, я провел пропуском по прорези дверного замка. Дверь отползла в сторону, с поразительной легкостью освобождая меня из плена. Увиденное за нею заставило меня замереть от удивления и нерешительности.
Да, я знал, что госпиталь очень большой, но чтобы настолько! Я очутился в шестиугольной комнате размером с центральный стадион Оримы. Кругом суетился народ, сотни людей, словно перед матчем между «Ориматимс» и командой военной федерации. Люди не стояли на месте, они куда-то торопились, шумели, передавали какие-то сводки и глазели на большие табло под потоком. Расположенные по периметру стойки справочных служб безостановочно принимали и выдавали какую-то информацию. Внезапно впереди раскрылись двери. Дюжие санитары в черно-зеленой форме полевой авиации вкатили несколько носилок с ранеными, с грохотом повлекли к противоположной стене, где за прозрачными дверями, должно быть, находился операционный блок.
Я с удивлением обнаружил, что здесь нет никого одетого так, как я. Все люди в военной форме или в штатском, и с замирающим сердцем подумал, что сейчас меня поймают за локти и спросят, как здесь оказался. Стараясь шагать уверенно и непринужденно, я приблизился к стойке справочной и громко спросил:
— Девушка, где тут у вас восемнадцатый блок?
И тут увидел через стекло недоуменную физиономию пожилого усатого мужчины. Он нахмурился, а я почувствовал жжение в щеках. Мне хотелось провалиться сквозь землю.
— Новенький? — спросил он.
Я кивнул.
— На лифте, третий этаж и налево. Спросишь там.
— Спасибо, — с облегчением ответил я и, лишь оказавшись у лифта, вспомнил, что хотел узнать о местонахождении начальника госпиталя.
Ничего, подумал я оптимистично, найду Корда и расскажу ему. Мой брат точно знает, что делать в любой ситуации.
От радости, что скоро увижу Корда, я забыл обо всем. Стыдно сказать, но рядом с ним чувствовал себя глупым мальчишкой, доверяя брату все-все свои тайны и тревоги, перекладывая на его сильные плечи заботы и проблемы. Он не просто брат, Корд — мой самый дорогой, верный друг.