Одиннадцать камней
Шрифт:
– Глупости! – оборвал его хозяин таверны. – У меня тут в таверне бывает много людей, и я научился видеть хороших и плохих. Так вот, у тебя большое сердце, я вижу. Сердце великана, - он посмеялся гортанным звуком. – И это очень важно.
Большое сердце. Так и мать говорила. Он это запомнил. А потом она бросила его, как бросает и Розамунд. Всем плевать, что у тебя большое сердце. Ты будешь подавать людям чай, а об твою голову будут бить блюдца.
– Можете дать мне бутылку вина?
– поднял взгляд Алан от кружки, в которой
8.
Розамунд не пришла на репетицию. Алан видел, как Босс закипает. Масло в огонь подливал конферанс, твердивший:
– А Саймор уже здесь. Может, пока будят Розамунд, прогоним трюк со львами?
Босс резко отмахнулся.
– Хватит гудеть над моим ухом. Алан!
Алан, сидевший рядом с остальной труппой в зале, вздрогнул. И тут же вжал голову в плечи. Может, он догадался? Но как он мог узнать?
– Сходи, посмотри, разбудили твою подругу или нет. Пускай поторопится. Каждая минута промедления – дополнительная шкура, которую я с нее сдеру!
Алан кивнул, и решил поторопиться. Он быстро выбежал из шатра и поспешил в лагерь, в ту сторону, где жила Розамунд.
Он чувствовал что-то вроде чувства вины. Не переборщил ли он? Ему совершенно не хотелось, чтобы у Розамунд были проблемы. Хотя, кажется, без этого нельзя было обойтись.
Вчера он провернул трюк, на какой только был способен человек, выпивший свою первую кружку эля. План казался ему грандиозным, хотя, казалось, как будто это действительно нашептала ему коварная кушанта, сошедшая со страниц детских сказок.
Он купил бутылку вина, вернулся в лагерь. Небо уже заволокло синевой, и Алан боялся, что уже опоздал. Но потом он увидел, что Маркус болтает рядом с кухней со своей командой силачей. Алан поспешил быстрее к его шатру, плохо помня себя. Он наспех набросал записку и поставил бутылку на стол. Нефелим надеялся, что Маркус не знает почерка рыжеволосой акробатки. На удачу для этого плана, Алан знал, что они с Розамунд умеют писать крайне плохо, печатными буквами и с ошибками, в то время, как Маркус вроде неплохо умеет читать.
На записке он оставил: «ВОЗМИ САБОЙ ЭТУ БУТЫЛКУ. СУРПРЫЗ! РОЗАМУНД».
Алан покинул шатер своего соперника, затем проник к Розамунд. Той тоже не было на месте, зато осталась корзина с бутербродами и бутылка сидра, бережно завернутая в полотенце. Алан почувствовал, как замерло его сердце, когда увидел бережно приготовленные бутерброды. Не для него, для Маркуса. Он ей действительно нравится, ее забота целиком и полностью направлена в сторону этого человека.
«Правильно ли я поступаю? Это так низко… Я чувствую себя последней гадюкой» - подумал Алан, когда взял бутылку сидра в руки. Возможно, стоило бы поступить по-мужски, а не попробовать победить хитростью? Вызвать Маркуса на дуэль? Но нет, у Алана было мало шансов на победу. Маркус тягает гантели по пятьдесят килограмм, а Алан, не смотря на рост, никогда
«Уже поздно отступать» - решился Алан, сжал в руках бутылку и исчез вместе с ней из шатра.
До рассвета он не мог уснуть, крутился в кровати. Неведенье убивало его. Только когда Розамунд не пришла на тренировку ранним утром, Алан понял, что его хитрый план сработал.
Но принесет ли он те плоды, на которые рассчитывал Алан?
Когда он вошел в шатер, его встретила довольно неприятная картина. Две ассистентки окружили Розамунд, лежащую на кровати, а та, в этот самый момент, поливала ведро содержимым своего желудка. Алан тут же отвернулся.
– Ой, я не вовремя…
– Говори тише, - шепнула ассистентка, брезгливо убирая ведро в сторону, когда Розамунд перестало выворачивать. – У нашей звездочки первое похмелье.
Вторая ассистентская поморщила нос.
– Перебрала с алкоголем. Ну, конечно. Этот Маркус тоже корчится там у себя.
– Мы не знали, что это вино, - поморщилась Розамунд, откидываясь на подушки. Она закрыла глаза ладонями. – Пантеон, почему свет сегодня такой яркий!
– Не знали, что пьете? Серьезно? – усмехнулась первая ассистентская.
– Конечно. Оба дети малые, по сути, - надменно сказала вторая, хотя она едва ли была старше двадцати.
– И как им вино продали? – продолжала сетовать она.
– Оттуда, где я родом, детям алкоголь не продают.
– Да какие они дети. Этот Маркус такой лоб. В Гернсэте в этом возрасте уже выходят замуж, даже раньше.
– Прекратите уже говорить? – Розамунд пыталась закрыть уши подушкой. – Выйдите отсюда. Все.
– А как же репетиция?
– тихо спросил Алан, чувствуя себя неловко. Розамунд же было плохо по его вине. – Босс злится.
Розамунд шикнула что-то нелицеприятно в сторону Босса и зарылась под одеялом. Ассистентки обменялись взглядами и покачали головами.
– Сегодня она вряд ли сможет. Если только через пару часов, как отлежится. Сходи, передай Боссу. Если смелости хватит, конечно.
9.
Розамунд действительно сильно досталось от Босса. Тот отругал ее перед всей группой, а также сообщил, что если она еще раз сбежит ночью из цирка, то назад может не возвращаться. Конечно же он блефовал, лишаться такой хорошей акробатке ему совсем не хотелось, но Розамунд явно не хотела проверять его обещание на деле.
Ее загрузили репетициями, а еще запретили общаться с Маркусом, выделив обоим для свободного времени только пару часов днем. Конечно же без алкоголя, и оба были постоянно под присмотром кого-то из членов труппы. Боссу явно не хотелось, чтобы Розамунд сорвала выступление, которое должно было состояться через неделю.
Другим тоже досталось. Босс запретил выходить в город, пить спиртное и опаздывать на репетиции. Алан его еще никогда видел настолько злым. Однако меньше всего волновал хозяин цирка.