Одиннадцать сердец
Шрифт:
— И это сработало! — Воскликнула я, вспоминая те камни за бездной. — Вот только без жертв из-за черты не выбраться….
— Потому что вам нужен был другой камень, — объясняла ведьма, а я жалела, что не могу записать все, что она говорит. — Но давай по порядку. Второй камень цвета содалита — камень, что предсказывает будущее. Наверное, самый простой из камней, сейчас множество артефактов, которые могут делать подобное. «Черный дым заполняет полость камня, предсказывая его владельцу будущее, полное трудностей, и не посветлеет он, пока угроза не растворится над его головой».
— Что? — изумилась я, представляя, как Аквилегия контролирует время дня. А что, если она будет делать бесконечный день, чтобы люди без конца работали… хотя вряд ли она будет использовать его так бессмысленно. — А это не слишком ли… опасно?
— То есть камень жизни и смерти тебя не смутил? — усмехнулась грустно женщина. — Я тебе говорю то, что знаю. Возможно, тут тоже загадка. Дай вспомнить, как там было… — она прикрыла глаза, — «Звезда прояснит свет на мир, полный мрака, а полумесяц укроет во мрак даже в самый солнечный день». Можешь поломать голову, если хочешь.
— Ладно, а что остальные? — нетерпеливо спросила я, чувствуя, как кружится голова. Света становилось все больше и больше. Я могла скоро проснуться.
— «Пятый подобен второму…», — продолжала женщина. — «Но, если содалит темнеет — это к бедам. Если багровеет рубин — к смерти». Тут все понятно, я думаю?
Я кивнула, и прикусила губу. Тогда Нералида брала камень в руки… Камень уже знал, к чему все это приведет. Мурашки пробежались по коже.
— Значит, два камня, предсказывающее будущее, три, позволяющие путешествовать в мир мертвых, еще два, отвечающие за свет и темноту, — перечисляла я.
— Есть еще камень, что лечит от всех болезней, «излечит любую рану и болезнь, от всемирной хвори до смертельных повреждений. Размером с яблоко, и имеет множество граней». Затем еще два парных камня. «Камень тепла и камень холода. Источник магии света и тьмы, их корень. Но холод не значит зло, тепло тоже может обжечь». Как-то так. Из них, как я понимаю, маги и будут черпать свою энергию. И последний, эллипсис черного цвета. «Ключ, что ляжет в сердце и мертвого, и живого, и сна, и реальности». С ним, как я поняла, и можно спокойно ходить за чертой. Наверное, этим его силы не ограничиваются.
Я кивнула. Вот так все сложилось воедино. Загадка одиннадцати камней перестала быть загадкой, по крайней мере для меня. Не терпелось рассказать все это Эшеру. Не терпелось его просто увидеть.
— Я рассказала тебе все, что смогла. Теперь могу лишь пожелать удачи. Убегай из этого города прочь, беги в леса, к древним. Пусть они помогут тебе, — женщина тяжело вздохнула, как будто провели по металлу, и весь мир вокруг стал резко рассыпаться. — Помогут всем нам!
— Хорошо, я постараюсь, — сказала я, хотя слабо верила, что у меня получится пересечь хотя бы порог своей темницы. Что уж говорить про то, чтобы уничтожить эти камни. Кстати, уничтожить камни!
Свет заполнил весь разум, и я крикнула в последний момент.
— Как мне их уничтожить? Или запечатать? —
Кровь.
А потом я проснулась.
На лбу моя была испарина, в ушах все звенело, а сердце колотилось как бешенное. Губы мои шептали, как безумные «кровь. кровь», и я боялась, что воспоминания о сне превратятся в пыль, как и любой другой сон.
Однако спустя пару минут я пришла в себя. Весь разговор уложился в моей голове, как будто мы говорили вот только что. Вот только об одном я забыла спросить.
Я так и не узнала, как зовут эту женщину.
В это время, Сайбл VIII
На столе лежало недописанное письмо. Сайбл из правящей королевской династии Лариант сидел за столом, в его тонких аристократических пальцах, покрытых морщинами, лежала перьевая ручка. Он писал ответ сестре, Сабрине Лариант, женщине умной и независимой, которая до тридцати лет отвергала всех женихов, что подыскивал ей папа. А затем отец ушел за черту, и Сабрина смогла сама управлять своей жизнью, о чем не стеснялась напоминать в своем каждом письме.
«Пишу тебе с борта корабля, возвращаюсь из путешествия и мчусь к тебе на всех парусах. Вчера покинула гавань Шипящего моря. О, ты бы знал, как мэр Гестенберга не хотел меня отпускать! Пришлось пообещать, что я еще вернусь, хотя ни за что на свете не хотелось бы возвращаться в эту глушь. Хотя твое королевство, братец, тоже глушь, давай говорить откровенно. Если для того, чтобы доехать до лагеря древних, нужно несколько суток, то у меня для тебя плохие новости! Когда собираешься проводить перепись?».
Сабрина была прямолинейна, и отличалась большой наглостью. Так разговаривать с королем! Видимо, и она ни во что его не ставит, как и Аквилегия.
«По поводу твоей тиранской женушки…. Если бы не она, я бы продолжила путешествовать, но то, что ты пишешь о ней, и слухи, которые доходят до меня, заставляют меня волноваться. Сайбл, ты забыл, что являешься королем? Или всю твою голову занимают другие мысли? Очнись, если так и дальше продолжится, то долго ты на троне не просидишь. Эта цветастая барышня пустит свои шипы вокруг трона и не отпустит. У канн же есть шипы?»
Сайбл глубоко вздохнул, перечитывая ее строки. Да, сестра была совершенно права, и это сильно выводило из себя. Каким же он себя чувствовал беспомощным. Последние годы проводил на охотах, поездках, не вел активных дел в политической жизни. Возможно, кто-то назовет его годы временами стабильности. Ни восстаний, ни внешних войн. Но секрет был прост — Сайбл делегировал все вопросы на жену и совет, а свои амбиции отложил в дальний сундук в сокровищнице Лариантов.
Но больше так действительно продолжаться не может. Нужно смахнуть пыль и приниматься за работу. В первую очередь серьезно поговорить с женой и разобраться с этим восстанием. Затем нанять лучшего законника, чтобы тот нашел лазейку в договоре и ограничил ее права. Если Аквилегии так хочется править, то пускай отправляется в свое маленькое герцогство и командует им. Но сначала пусть родит ему наследника.