Одиночество Новы
Шрифт:
– Как ты думаешь, в этом есть какой-то смысл? – спрашивает Нова, с обалделым видом разглядывая розовые и зеленые волны на экране.
Тристан фыркает, хватает горсть «Доритос» и закидывает в рот, просыпав половину на колени.
– Есть. Хватит пялиться на цветные огоньки.
Моя рука лежит на спинке дивана, и волосы Новы щекочут мне кожу.
– По-моему, заставка пытается попасть в настроение песни.
Закусив губу, Нова переводит взгляд на меня:
– Очень проницательно.
Обычно, когда девчонка так на меня смотрит, я утаскиваю ее к себе в комнату и забываю о времени. Но
– Ничего глубокомысленного, – наконец произношу я. – Просто подумал.
Нова кивает, словно понимает, о чем я говорю. А как это может быть, если я сам себя не понимаю?
– А у тебя бывает так, что мысли в голове путаются? – спрашивает она, потирая пальцами глаза.
Не знаю, куда все это нас заведет – травка, дым и бессмысленная чепуха, которая лезет в голову, когда мозг впадает в идиллическое отупение, – не знаю и знать не хочу. Не хочу ничего знать о ней, потому что это будет для меня слишком важно, а ничему важному в моей жизни не место. Потому я и стараюсь проводить ее в таком состоянии, как сейчас, когда все до лампочки, лишь бы набраться до бесчувствия, потому что, когда что-нибудь становится важным, это как-то мешает катиться по наклонной плоскости.
– Наверное, пора подумать, как бы нам тебя домой забросить, – говорю я и опускаю ноги на пол.
Я действительно об этом думаю. Мне хочется, чтобы она ушла, не только потому, что мне ни к чему все эти лишние эмоции, но и потому, что ей нечего делать в этом доме – такая жизнь не для нее.
Нова хмурится, кажется обиженно:
– Почему это?
Я поглядываю на Тристана в надежде, что он придет на помощь, но он сидит, запрокинув голову на спинку дивана, и неотрывно смотрит в потолок.
– Потому что. Нечего тебе делать в таком месте.
Нова смотрит на меня так, будто очень старается разозлиться:
– Делайла еще с Диланом, я не могу ее бросить. К тому же она как раз и должна меня домой отвезти.
– Найдем кого-нибудь другого, – говорю я, Тристан поднимает голову и вопросительно смотрит на меня. – Можно Фрэнки попросить.
– Кто такой Фрэнки? – спрашивает Нова, стараясь смотреть мне в глаза, но голова у нее запрокидывается назад.
Моя рука так и лежит на спинке дивана, и Нова падает на нее. Шея у нее выгнута, грудь чуть-чуть выглядывает из выреза майки, так что мне приоткрывается вид на ее формы. В нормальных обстоятельствах, если бы это была другая девчонка, я бы сейчас увел ее к себе, трахнул по-быстрому и велел выметаться. Но она сидит и моргает своими беспомощными глазами – хочется ее просто обнять, и ничего больше. Я же так совсем с катушек слечу, и душевно, и физически. Точно, пора ей уходить.
– Сосед наш. – Тристан встает, берет со стола пакет с чипсами. – Но Нова может остаться здесь, если хочет.
– Хочу, – говорит Нова, потихоньку поднимая голову. Снова моргает, убирает за уши выбившиеся пряди волос.
– По-моему, это не самая лучшая мысль, – возражаю я, хотя тело реагирует прямо противоположным образом.
Я хочу перечислить целый ряд причин, почему таким, как она, ни к чему здесь с нами торчать, но тут дверь открывается, и два парня вваливаются в комнату, как к себе домой. У одного за спиной
– Как жизнь? – спрашивает Тристан у того, что пониже, зевает и, обойдя диван, подходит к ним.
Они пожимают руки, стукаются кулаками, и тот, что повыше, бросает взгляд на сидящую на диване Нову. Все лицо у парня в каких-то болячках, зубы желтые, глаза так и впиваются в Нову, будто она не девчонка, а доза героина. У нее как раз бретелька сползает с плеча. Нова смущенно ерзает и прижимается ко мне.
Я поправляю ей бретельку, беру за руку, переплетя пальцы, встаю и поднимаю ее на ноги.
– Развлекайся тут, – говорю я Тристану и веду Нову за занавеску.
Тристан кидает на меня злющий взгляд, а Нова поспешно выходит за мной в коридор, крепко держась за мою руку. Он думает, я ее трахнуть хочу, а у меня этого и в мыслях нет, тем более когда она настолько не в себе. Она такая грустная и растерянная, не хватало еще мне ее добивать. Но это все хороший парень во мне говорит – прежний Куинтон еще пробивается, а когда мы доходим до моей комнаты, я уже в панике: не знаю, сбежать куда-нибудь, бросив ее тут одну, или повалить на кровать и сорвать с нее одежду.
Нова сразу же осваивается: подходит к док-станции и берет мой iPod. Закусив губу, пролистывает список песен, покачивая головой, – выбирает.
– У тебя хороший вкус, – замечает она, поглядывая на меня из-под ресниц.
Я приглаживаю рукой волосы, торчу в дверях, держась за ручку, чтобы в случае чего смыться.
– Да, пожалуй.
Она щелкает пальцем по экрану, и через пару секунд звучит музыка. Нова присаживается на краешек моей кровати, подворачивает одну ногу под зад, а потом поднимает на меня глаза:
– Куинтон, зачем ты сюда приехал?
У меня сразу все мускулы узлами затягиваются.
– Вот об этом я совсем не хочу говорить.
– Ладно, – просто отвечает она и начинает разглядывать рисунки на стене. Останавливается у портрета Лекси, смотрит на него долго-долго, и глаза у нее наполняются слезами.
– У меня был раньше парень, он рисовал совсем как ты. – Нова склоняет голову набок, слезинка срывается с ресниц и течет по щеке. – Но теперь он больше не рисует, он умер. – Она моргает изо всех сил, отрывает глаза от рисунков и беспомощно смотрит на меня, словно хочет, чтобы я что-то сказал, остановил ее.
Тристан мне рассказывал, что у нее умер парень, но не говорил как. Смерть – для нас обоих слишком болезненная тема, и мы стараемся ее избегать, хотя от нее все равно никуда не деться. Она всегда рядом, стоит невидимой стеной между нами.
– Нова, нам необязательно разговаривать. – Я наконец решаюсь сделать шаг от двери. – Можно просто лечь спать или еще что-нибудь.
Она оглядывается на кровать, и щеки у нее краснеют.
– Спать – в смысле сексом заняться?
Давящая атмосфера слегка разряжается, я провожу рукой по лицу, стараясь не смеяться.