Одиночество вдвоем
Шрифт:
Натянуть улыбку на лицо пришлось.
Прощаюсь с Ником и Диланом, который находился в состоянии дремоты. Парень по-прежнему не отвечает мне, поэтому хлопаю дверцей, отходя. Машина уезжает слишком быстро. Видимо, они куда-то торопятся.
Оборачиваюсь, смотря на дом. В темноте он кажется еще более жутким. Свет горит в гостиной. Если отчим дома, то он там. Смотрит телевизор.
Открываю дверь, заглядывая в коридор.
Быстро попасть в комнату, запереться, как вчера.
Нужно успеть. Просто успеть.
Забываю о тяжести собственного тела. Закрываю дверь, несясь
Тяжёлые шаги. Глубокое дыхание.
Комод перевернут. Я не успею его поднять. Паника.
Сворачиваю, подбегая к двери, что ведет в ванную комнату. Головная боль тут же пронзает, но чувство страха сильнее, поэтому вбегаю в ванную, потянув на себя дверь.
Мои глаза болят от безумия. Ноги подкашиваются.
У этой двери нет замка.
========== Глава 8. ==========
Комментарий к Глава 8.
Если найдете ошибки, то сообщите мне. Буду признательна.
Холодная вода кутает воспаленную от ударов кожу. Я не прижимаюсь лбом к желтой плиточной стене. Стою ровно, прямо, сутулюсь, смотрю вниз, наблюдая за тем, как вода стекает в трубу. Мокрые волосы, подобно червякам, свисают, липнут к коже.
Касаюсь пальцами бедра, скольжу к животу, ниже.
– Ты знаешь, что такое “слабоумие”?!
– Мужчина держит меня за волосы, давит, оттягивает, заставляя ноги сгибаться в коленях. Отчим плевал мне в лицо, другой рукой сжимал мой подбородок. Я сжимаю губы, вонзая ногти в его кисти.
– Вы все, - он облизывает мокрые губы.
– Вы все зависите от меня. Лечение твоей матери, долги за дом, твое гребаное обучение, питание, электричество, одежда, эта чертова сиделка, - он дергает меня, отчего голова трясется.
– Если я захочу, то прекращу оплачивать лечение твоей матери, - касается своим лбом моего, смотря бешеными глазами.
– Слабоумие… Твоя мать уже умирает. Кажется, ты действительно не понимаешь, кто здесь устанавливает правила, - толкает меня рукой. Я хватаюсь за раковину, садясь на колени перед мужчиной. Моё дыхание не сбито. Сердце не колотится.
Лишь ощущение, как на шею бросают веревку, как связывают руки, ноги, всю меня. Целиком.
Поднимаю глаза на отчима. Смотрю без эмоций. Но брови хмурятся, а желание причинить ему ответную боль возрастает.
Мужчина сжимает ладони в кулаки. Его тело трясется от злости, а безумный вид подкосил бы психику любого. Он видит, что я смотрю. В ответ. Раньше я боялась взглянуть на него, боялась пересечься с ним взглядом. А теперь, смотрю. Мужчина нервно, практически трясясь в конвульсиях, расстегивает ремень штанов.
Ему нравится, когда я внизу.
Моргаю, на автомате сжимая губы, закрываю рот, ведь понимаю, к чему всё идет, когда он тянет бегунок ширинки вниз. Его язык нервно увлажняет подбородок. Он в предвкушение. Он хотел этого.
Трогаю шею. Горло болит. Глотать неприятно. Привкус горечи. Наполняю рот водой. Полощу, выплёвывая. Смотрю в потолок. Стою здесь, в ванной, под душем, уже который час.
Надо всё осмыслить, всё разложить по полкам.
Раньше
Я ненавижу отчима. Нет, это еще слабо сказано. Не найдется нужных слов, чтобы описать мое отношение к нему, мое состояние сейчас.
Толкается бедрами. Грубо рвёт мои волосы. Я давлюсь, кашляю, хнычу.
Но животным не присуща человеческая жалость.
Я хочу причинить ему боль, нет, желаю убить его.
Мой взгляд скользит по потолку, а голова запрокидывается.
Нет, больше, чем просто убить.
***
Когда-то все мы были другими.
Но время меняет.
Парень быстро вбегает в помещение, игнорируя спящего за столиком отца. Он мчится наверх, по лестнице. Задержался в школе, теперь не хватит времени на уроки. Открывает дверь своей комнаты. К слову, это единственное место, обустроенное под комнату. Больше свободных помещений нет.
На кровати лежит девушка. Она приподняла голову, улыбаясь:
– Ты поздно.
– Ник уломал меня отсидеть на лекции, - парень улыбается ей, бросая спортивную сумку на стол.
– Опять подкупил тебя едой?
– девушка расслабляется, но её ноги напряженно сжаты. Она лежит на боку, сгибает их в коленях:
– Опять будешь работать?
– Старик не справляется, если ты не заметила, - парень усмехается, но как-то обреченно.
– Знаешь, это ведь дело всей его жизни… Так, почему всё держится на тебе?
– этого девушка не понимала.
– Помню, как он толкал нам речи, что мы разбогатеем, - слабо хихикает.
Парень лишь закатывает глаза, снимая футболку. Переодевается, чтобы не испачкать одежду, в которой не стыдно появляться на людях. Смотрит на девушку, лицо которой стало каким-то опечаленным.
– В чем дело?
– он останавливается у двери. Девушка моргает, отводя глаза. Парень хмурится, подходя к кровати. Опускается на одно колено, потирая её плечо. Она вновь взглянула на него, ерзает, потирая ногу об ногу.
– Ничего, - выдавливает улыбку. Широкую, приятную.
– Ничего, просто, ты устаешь, и времени на учебу не хватает. А я всё еще помню твое обещание, - вздыхает.
– Отучишься, получишь хорошую работу, и мы уедем отсюда. У нас в холодильнике будет еда, люди не будут смотреть на нас косо из-за внешнего вида. Никто не будет смеяться над нами, - улыбается.
– Ты пообещал мне, не забывай… - заикается.
Парень наклоняет голову, обеспокоено смотря на неё:
– Что?
Девушка сжимает губы, дыша через нос:
– Не забывай меня, - моргает, ведь глаза горят от застывших в них слёз.
– Не оставляй меня здесь.
Парень улыбнулся, дернув её за плечо:
– Эй, подожди ещё пару лет, - но роняет вздох с губ.
– Просто, потерпи. Я же обещал.
Девушка улыбается. Искренне. И эта улыбка впечатывает в сознание, в разум, опустошает рассудок, раздирает изнутри. Её горящие глаза верят. Верят ему.