Одиночество вдвоем
Шрифт:
– Спасибо, - шепчу. О’Брайен как-то не заинтересованно кивает, забрав свою вещь, и вылезает из машины, когда Ник открывает дверь. Я пытаюсь открыть, но, видимо, сил даже на это не хватает.
Дилан обходит автомобиль, открывая мою дверцу. Я вновь опускаю лицо, поблагодарив.
Направляюсь к веранде, поднимаясь по ступенькам. Ник жестом приглашает меня войти. В глаза бьют яркие цвета: бордовый паркет, темно-красные обои, коричневые комоды. Глаза режет, но ничего не говорю. Дилан мнется, но заходит в дом, тогда Ник закрывает дверь.
Обнимаю себя руками, когда слышу топот
– Привет, Хлоя, - Ник представил меня.
– Это Эви. Прошу любить и жаловать.
Хлоя наклоняла голову к плечу. Её взгляд. Он пронзает, поэтому первая отвожу глаза, опуская их в пол.
– Не обижай её, - Ник вдруг принял серьезный вид.
– Я не шучу.
Девочка заулыбалась, вновь убежав наверх.
– Идем, - Ник подталкивает меня к лестнице.
– Я дам тебе сменную одежду, но она будет велика, - улыбается.
– Тебе нужно принять душ, - поворачивает голову, хмурясь.
– Дилан?
Я смотрю в сторону О’Брайена, который стоит у двери, вытирая пот с лица.
– Идем, - Ник зовет и не двигается с места, пока его друг не обошел нас, идя впереди…
…Я не могу выразить своей благодарности. Не хватит слов, чувств, эмоций. Не существует правильных выражений. Я просто вне себя от глубокой радости, которая скрывается под слоем напряжения.
И теплая вода возвращает меня к жизни. В прямом смысле. Я чувствую, как могу дышать, как ровно и спокойно бьется мое сердце, как до костей пробирает приятная дрожь.
Словно я могу смыть с себя всю грязь, что накопилась за эти годы.
К слову, меня удивляет, что Ник с легкостью предложил мне поехать к нему. И, как я понимаю, Дилан тоже не редкий гость в этом доме, яркие краски которого вскружили мне голову. Слишком броско. Как объяснил сам Ник - его мать любит коллекционировать красивые вещи. Не важно, какая цена, если вещица ей приглянется, то всё. Берёт. Поэтому их дом напоминает какую-то аукционную выставку.
Вещи и, правда, мне велики, но я чувствую себя в них уютно. Резинки у меня нет, поэтому укладываю влажные волосы на плечо, выходя из ванной комнаты. Дома пахнет пряностями, будто кто-то в данный момент печет на кухне печенья.
Рождественские печенья. Мать пекла их каждый год.
Мой шаг становится тяжелее.
Я оставила её там. Сбежала. Сдалась.
Подхожу к двери комнаты Ника, неуверенно дергая ручку.
Не успела я поникнуть, ругая себя за то, что бросила мать, как все мысли разом вылетают из головы.
Стул опрокинут, а вещи, что мирно лежали на полках в шкафу, раскиданы по полу. Рядом с кроватью сидит Ник. Его руки напряжены. Он явно использует всю свою силу, но этого недостаточно.
Я встревожено опускаю глаза.
Темнокожий держит Дилана. Заламывает его руки за спину, давя коленом. О’Брайен лежит на животе, дергаясь, пытаясь вырваться из хватки, но лишь краснеет от напряжения.
– Ник?
– Я замолкаю, ведь нашла ответ сама.
На полу, чуть ли не под моими ногами,
Я поднимаю глаза, не скрывая своего шока.
Это что? Наркотики?
========== Глава 9. ==========
Изменив свои мысли,
Вы повернете жизнь в иное русло.
Первый и последний раз.
Глотает.
Первый и последний.
Девочка вбегает на кухню. Её завивающиеся темные волосы спутано лежат на плечах.
Первый.
Женщина сидела на полу. Она давила мужчине на грудь, прижимая к уху телефон. Её глаза широко распахнуты. Старушка держалась за столешницу, но, увидев внучку, бросилась в её сторону, хватая за плечи.
Первый и последний раз. Глотай.
Бабушка пытается отвернуть девочку, толкает в коридор, но её тело сковала судорога.
Первый.
Девочка обернулась, встряхивая волосами.
Последний раз. Глотай.
– Эви!
– по спине прошел неприятный холод. Мурашки вмиг покрыли всю кожу, а сухость в горле заставила кашлять. Смотрю на напряженного Ника, который уже еле сдерживал Дилана. О’Брайен стонал, выдергивал руки, пытался ударить друга. Он будто обезумел.
– Эви, позови Хлою!
– я не реагировала. Девочка сама примчалась. Видимо, услышала крик брата. Она не сменилась в лице, лишь отвернулась, убежав в сторону лестницы. Поднимается на третий этаж. Смотрю на Дилана, который продолжает пыхтеть. Кажется, его лицо покрылось потом, губы дрожат, поэтому он стискивает зубы.
Стою, застываю. Хлоя возвращается быстро, толкая меня плечом. Не знаю, случайно или нарочно. Сейчас мне мало, что удается понять. Но прихожу в себя, когда вижу сверкающий металл. Наручники?
– Эви, помоги мне!
– Ник контролирует ситуацию, но одному ему не справится с Диланом. Я вряд ли облегчу ему задачу, но отмираю, подбегая. Неуверенно хватаю одну из рук Дилана, заламывая, прижимаю к его спине. Запястье выскальзывает из моей ладони. О’Брайен с легкостью, рывком, выдергивает его, но я заставляю себя напрячься. Вновь заламываю руку. Ник резко поднимает друга на ноги, сильнее давя свободной рукой ему на шею. Дилан сгибается пополам, стонет. И мне на автомате хочется отпустить его. Ибо не хочу приносить кому-то боль.
– К кровати его, - Ник говорит мне, кивая сестре, которая один конец от наручников прицепила к железному подголовнику кровати.
Неужели, Ник хочет приковать его?
Мои ладони потеют, наступаю на свои же стопы, спотыкаясь, но держусь. Ник заваливает Дилана на кровать, давя коленом на его спину. Держит одну руку, прося:
– Вытяни, чтобы Хлоя могла его приковать, - его дыхание не срывается, а голос звучит жестко. Я киваю, выпрямляя одну руку Дилана. Тот пользуется этим, схватив меня за запястье. Я вскрикиваю, когда он выворачивает его, сжимая пальцами кожу. Хлоя берет его руку. Один щелчок - и О’Брайен прикован к кровати. Ник отскакивает. Одна рука парня по-прежнему свободна, поэтому он начинает мычать, пытаясь сорвать с себя железные оковы. Я дальше отхожу от кровати, как и Хлоя. Дилан колотит железный подголовник. Он стонет так, словно ему до сих пор делают больно.