Одинокому везде пустыня

Михальский Вацлав Вацлавович

Приехавшие к обеду генерал-губернатор и доктор Франсуа, кстати сказать, уже в чине полковника военно-медицинской службы, искренне обрадовались при виде Мари. И тот и другой даже обняли ее по-отечески и поцеловали в щеку.

Теперь в просторной и светлой столовой Мария наконец была вынуждена взглянуть в лицо Николь…Что ж, конечно, время безжалостно, но Николь почти не изменилась. Мария была рада, что это так, а не иначе, и на нее вдруг нашло ребячливое, дурашливое настроение. Она чмокнула Николь в висок и шепнула ей на ухо: "Ты молодец, ты отлично выглядишь!"

Николь

тут же разулыбалась, тут же забыла, что она "торчит в провинции", что муж еще не министр, и стала такой веселой, такой доброжелательной, какой ни муж, ни Франсуа, ни Клодин уже давно ее не видели; тут следует заметить, что мадам Клодин была приглашена к столу на равных, ее новое положение не оставляло для Николь никакого выбора.

–  О, доктор Франсуа, вы уже полковник, поздравляю!
– Мария заметила серебряные нашивки на новеньком темно-сером мундире доктора.

–  Да, это шалости хозяина нашего дома, - глухо отвечал доктор, и его обширная лысина и короткая шея стали багровыми.
– Если бы…

–  Тебе давно пора быть генералом, - добродушно прервал приятеля губернатор, - все кокетничаешь!

–  Пора, пора!
– подхватила Клодин.
– Я уже прикидывала на него генеральский мундир, он ему чудо как к лицу!

–  Ну что ты говоришь, Кло!
– Франсуа так смутился, что его багровая лысина даже покрылась бисеринками пота. Он бросил в сердцах на стол салфетку и хотел выйти из-за стола, но Николь усадила его на место.

–  Не волнуйся, Франсуа, - добродушно сказал хозяин дома.
– Здесь, в Тунизии, у меня нет для тебя генеральской должности. Вот если переедем в Париж, тогда я обещаю Клодин устроить это в две недели!

–  Угу, так нас и ждали в Париже! Одни разговоры!
– ожесточенно буркнула Николь.

Муж взглянул на нее внимательно и промолчал. Наступила неловкая пауза.

–  Так давайте же есть баранину по-бордосски!
– призвала Мария.
– Какая прелесть на вид! Какая румяная корочка! А запах…

Гнетущую паузу как рукой сняло, все с облегчением застучали ножами и вилками.

Баранина была нежная-нежная, душистая-душистая, баранина была приготовлена на славу! Наслаждаясь жареным мясом, Мария невольно думала о том, как была права ее мать, Анна Карповна, когда говорила: "В каждом дому по кому". И еще она говорила: "У каждого свои заботы: у кого суп пустой, у кого жемчуг мелкий".

–  Если разрешите, я произнесу тост, - взяв в руку бокал с тяжело играющим в нем рубиновым вином, начала Мария.
– Я хочу сказать, что все эти годы помнила о каждом из вас и эта память поддерживала меня в пути. А сегодня доктор Франсуа, можно сказать, спас мне жизнь… Давайте выпьем за вашу дружную семью!
– Мария приподняла бокал над головой.
– Унас, у русских, принято чокаться.
– И она легонько ударила своим бокалом о бокал в руке Николь. А потом все стали чокаться и с Марией, и между собой - бокалы весело звенели, и это всем нравилось.

–  Как же это я умудрился спасти вашу жизнь, да еще прямо сегодня?
– заинтригованно спросил

доктор Франсуа.

–  Помните, вы учили меня туарегскому языку? Он достался мне по жребию, из вашей фуражки, помните?

Доктор Франсуа кивнул своей большой лысой головой в серебряном венчике жидких седых волос, окружавших лысину язычками, наподобие венка триумфатора.

–  Так вот, сегодня, когда я ехала к вам, на меня напали туареги и хотели взять в плен. Мне удалось вырваться из их кольца только потому, что я поняла, о чем они говорят между собой.

–  Графиня, вы шутите?
– недоверчиво спросил губернатор.

–  Нисколько. Они даже выпустили в меня пять пуль. Если поискать хорошенько в той осыпи, за которую я успела скрыться, то, думаю, их можно найти.

–  Что?
– Губернатор положил на тарелку нож и вилку.
– Почему не доложили немедленно? Простите, почему вы не оповестили об этом сразу, как только приехали?

–  Ну, во-первых, потому, что нам с Николь было не до такой чепухи, как разбойники. А во-вторых, зачем же мне было пугать женщин? Вот вы приехали, я и говорю!

–  Мадемуазель Мари, - губернатор решительно поднялся, - пройдемте ко мне в кабинет. Вы все подробно изложите, и я сделаю распоряжения по телефону.

–  А обед?
– подала взволнованный голос Клодин.
– Он же стынет!

–  Ничего!
– оборвала ее Николь.
– Разогреешь.

–  Ну, это уже другой вкус и питательность, - тупо глядя перед собой, настаивала Клодин.
– Франсуа, но ты все же поешь, пока горячее, у тебя ведь желудок…

Доктор Франсуа взглянул на нее так, что Клодин надолго лишилась дара речи.

–  Совсем обнаглели! Они что, не знают, что мой муж вернулся в Тунизию?! При нас такого не было и не будет. Кто эти туареги, Франсуа?

–  Разновидность берберов, мадам Николь, - отвечал Франсуа нехотя.
– Довольно неспокойное племя, весьма воинственное.

–  Черт возьми! Мы им покажем воинственность!
– распалилась Николь.
– Мне что, теперь ездить с охраной?! С оружием - это уж точно!

А тем временем у себя у в кабинете генерал-губернатор внимательно выслушал Мари и распорядился по телефону немедленно поймать разбойников.

–  Поднять по тревоге весь гарнизон Туниса и весь гарнизон Бизерты! Объявить тревогу в портах! Делайте все демонстративно, побольше шума. Используйте аэроплан, летчик засечет их очень скоро. Брать живыми. Да, можете задействовать армейские автомобили. Жду доклада через три часа.
– Генерал положил трубку, не попрощавшись со своим собеседником.

–  Какая у вас удивительная память!
– похвалила губернатора Мария.
– Вы повторили мой рассказ слово в слово.

–  Нормально. Я ведь профессионал.
– Генерал польщенно улыбнулся, и Мари отметила, что он еще совсем не старый мужчина и его серые глаза полны живого блеска.
– Удивительно, как запомнили их вы?
– продолжал губернатор.
– Притом в таких подробностях. И всех пятерых! Вы прирожденная разведчица! И какое хладнокровие!