Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского
Шрифт:
— Богиня, — живо ответил Одиссей, — ты умеешь принимать любое обличье, и опытный человек тебя не опознает. Я помню твое участие в моей судьбе с того дня, когда мы, ахейские мужи, пошли войной на Трою. Но с тех пор, как мы покорили величественную цитадель Приама и отплыли, с тех пор, как боги рассеяли ахейский флот — я не видал тебя, Дочь Зевса, на борту моего корабля. Мне выпал жребий бродить по свету с сокрушенным сердцем и ждать, пока боги утолят мою печаль. Наконец ты явилась мне в богатой столице феакийцев и воодушевила войти во дворец Алкиноя. Заклинаю тебя именем твоего Отца, скажи правду — неужто я на Итаке? Думаю, я высадился в чужой стране, и ты сказала в насмешку, что это Итака, чтобы сбить меня с толку. Умоляю, скажи мне, неужели я вернулся на милую родину?
— Какой ты подозрительный! — сказала Афина. — Я не оставлю
Богиня разогнала туман, и окрестности открылись взору. Радость наконец пришла к многострадальному доблестному Одиссею. Он возликовал при виде отчизны, упал и поцеловал ее щедрую землю, вознес руки и воззвал к нимфам:
— Я было думал, что никогда больше не увижу вас, о Наяды, дочери Зевеса! Примите мое приветствие и молитву. Вскоре мы осыплем вас дарами, как встарь, если воительница-Дева Афина дарует мне счастье жить и видеть, как растет мой сын.
— Поторопимся, — сказала Сероглазая богиня, — сейчас не время думать об этом. Сложим сперва твои сокровища в дальнем конце чудесного грота, где они будут в безопасности. А после этого мы решим, что делать.
Афина погрузилась во мрак пещеры[75] в поисках тайника, а Одиссей тем временем поспешно принес все свои богатства, феакийское золото, несокрушимую медь, тонкие ткани. Когда он все спрятал, Паллада закрыла тайник камнем. Они уселись у корней священной маслины, готовя погибель наглым женихам. Афина сказала:
— Сын Лаэрта, ты человек находчивый, надо решить, как наложить руки на бессовестных разорителей. Три года они распоряжаются в твоем дворце, пристают к твоей несравненной жене со своими ухаживаниями и брачными предложениями. Все эти годы она надеется на твое возвращение, и хотя каждому порознь она давала основания для надежды пустыми обещаниями, на самом деле она ждет только тебя.
— Увы, — сказал хитроумный Одиссей, — я вижу, что меня по приходе домой ожидала бы горестная судьба несчастного Агамемнона, если бы ты, Богиня, не предупредила меня вовремя. Будь великодушна и научи, как отомстить непрошеным женихам. О ясноглазая, стань за меня, раздувая мой боевой пыл, как в тот день, когда мы низвергли гордые башни сияющей Трои. Если ты распалишь во мне ярость, я один справлюсь с тремя сотнями, полагаясь на твою помощь, суверенная Богиня!
— Я постою за тебя, — сказала Афина, — я тебя не позабуду, когда настанет время схватки. Я чую, что разорители твоего добра, пристающие к твоей жене, скоро забрызгают своею кровью и мозгами просторные залы твоего дома. Но сейчас я изменю твой внешний вид так, что никто тебя не узнает. Гладкая кожа проворных рук скукожится, рыжие кудри пожухнут, ясные глаза померкнут. Я облачу тебя в омерзительные лохмотья, и вся банда женихов, и даже твои жена и сын, которого ты оставил дома, примут тебя за презренного бродягу. Ты же сперва повстречай свинопаса, который следит за твоими свиньями. Он предан тебе всем сердцем, любит твоего сына и мудрую королеву Пенелопу. Он пасет свое стадо около Вороньего утеса, где бьет источник Аретузы. Там свиньи нагуливают жирок, поедая любимые желуди и запивая их водой источника. Иди к нему, потолкуй со стариком, расспроси его обо всем, а я тем временем слетаю в Спарту, город прекрасных женщин, и возвращу Телемаха, твоего родного сына. Он поехал в широкую долину Лакедемона, в дом Менелая, надеясь узнать, жив ли ты.
Проницательный Одиссей спросил Богиню:
— Почему, Всеведущая, ты не сказала ему всю правду? Неужели ты хочешь, чтоб и он, как его
— Не принимай это близко к сердцу, — сказала сероглазая богиня, — Я наставляла его, я и подвигнула его на это путешествие, чтобы он отличился. Он не страдает, но спокойно отдыхает в роскошном дворце Атрида. Действительно, молодые кавалеры на черном корабле устроила ему засаду, и собираются убить на пути домой. Но у них ничего не получится. Земля скроет тех, что разоряет твое имение.
Афина коснулась его жезлом, и увяли крепкие мышцы энергичных рук, пожухли рыжие волосы, и сморщилась кожа на теле, как у старика. Она погасила искру в его глазах, одела в грязные отвратительные лохмотья, заскорузлые от сажи и дыма. На плечи она набросила облезлую шкуру быстрого оленя, дала ему посох и суму из грубой потрескавшейся кожи, висящую на веревке.
Договорившись о своих планах, они расстались. Богиня направилась в Лакедемон позвать домой сына Одиссея.
Часть третья
Возвращение Одиссея
Песнь XIV
Эвмей
Одиссей шагал по горной тропе, подымавшейся из лесистых долин в горы, к указанной Афиной ферме достойного свинопаса, больше всех королевских слуг заботившегося о хозяйском добре.
Свинопас сидел перед домом на просторном дворе фермы, окруженном видными издалека высокими стенами. Свинарь сам построил ферму на высоком холме для свиней уехавшего хозяина, не прося о помощи хозяйку или старого Лаэрта. Он сложил стены двора из больших камней, а сверху пустил колючий шиповник. Снаружи он сколотил дубовый частокол из бревен с темной сердцевиной. Во дворе он соорудил дюжину загонов для свиней. В каждом спало по ночам по пятьдесят свиней, супоросных или опоросившихся с поросятами, а кабаны спали прямо во дворе. Впрочем, их число таяло, потому что сватавшиеся к королеве дворяне отличались отменным аппетитом и постоянно требовали у свинопаса откормленных боровов для пира. На ферме оставалось всего триста шестьдесят самцов. По ночам свиней охраняли четыре здоровых злобных пса, а их вырастил и натаскал сам свинопас.
Сам он в это время мастерил себе сандалии из большой воловьей шкуры, три подпаска бродили со стадами, а четвертый был послан волей-неволей с боровом в город, на ужин веселым ухажерам, большим любителям свинины.
Шумные псы увидели Одиссея и бросились на него с громким лаем. Он догадался присесть и бросить посох, но и это не помогло бы, но бдительный свинопас уронил кусок шкуры и бросился со всех ног к нему, отгоняя собак камнями и криками.
– Старик, ты чудом спасся, — сказал он своему королю. — Еще немного, и псы растерзали бы тебя, а винили бы меня. Как будто мало печали послали мне боги! Я оплакиваю своего доброго хозяина, его боровов откармливаю для незваных гостей, а он сам, наверное, голодает, скитаясь на чужбине, если еще жив и видит свет дня. Ладно, заходи в дом, папаша, вино и обед дадут тебе силы рассказать о себе и о твоих бедах.
Честный свиновод завел Одиссея в хижину и усадил на охапку срубленных гибких прутьев, покрытую большой лохматой козьей шкурой, — она служила пастуху ложем. Одиссей обрадовался радушному приему и поблагодарил его.
— Хозяин, да исполнят Зевес и бессмертные боги все твои пожелания — в награду за радушный прием.
Как же ты ответил, о свинопас Эвмей?
— Сэр гость, грех пренебречь странником вроде тебя или еще плоше. Нищие и странники просят именем Зевесовым, и простые люди могут малыми щедротами снискать благоволение Зевеса. Ведь от крепостного большего не получишь, мы живем в страхе пред нашими господами и повелителями. Я имею в виду молодых господ, моему настоящему хозяину, вроде, боги заказали дорогу домой. Уж он бы обо мне позаботился и отправил на старости лет на пенсию, дал бы домик, участок земли и достойную женщину в благодарность за верный труд, плоды которого Бог приумножил и благословил. Да, король вознаградил бы меня, если бы он состарился на Итаке. Но он погиб, чего я желаю Елене и ей подобным, потому что она сокрушила колена многих достойных мужей. Мой лорд тоже из тех, кто отправился в Илион сражаться с троянскими колесницами за дело Агамемнона.