Одиссея. В прозаическом переложении Лоуренса Аравийского

Гомер

«Я был молод и силен, и мы решили нежданно для троянцев ударить по врагу. Операцией командовали Одиссей и Менелай, а меня они назначили третьим командиром. Мы незаметно подкрались к хмурым городским стенам и залегли в болото у подножья цитадели. Мы лежали в густом тростнике. Тяжелые доспехи давили. Ночь была ненастной. Северный ветер нагнал жестокую стужу. С неба посыпался сухой и мелкий, как иней, снег, и наши щиты покрылись коркой льда. У прочих бойцов были плащи поверх туник, и они спокойно спали, сгорбившись под щитами. Но я сдуру не взял с собой плаща, решив, что и так не замерзну, и пошел только со щитом и поясом.

«В третью стражу ночи, когда звезды миновали зенит, я решил перемолвиться с Одиссеем,

лежавшим рядом. Я толкнул его локтем и шепнул на ухо: «Сын Лаэрта, придумай, как мне спастись, не то я скоро окочурюсь от холода. Стужа меня погубит, потому что я не взял плаща, и лежу в одной рубахе». Одиссей обдумал мои слова, и этот непревзойденный обманщик^[77] и воин придумал следующий план. «Тише, — прошептал он мне, — чтобы ахейцы не услышали». Он приподнялся на локте и окликнул товарищей: «Проснитесь, друзья. Боги послали мне вещий сон. Мы слишком далеко оторвались от кораблей, нужно доложить главнокомандующему Агамемнону, пусть пошлет подкрепление». Их ответ не заставил себя ждать. Фоанг, сын Андремона, живо вскочил на ноги, сбросил пурпурный плащ и бросился к кораблям, а я закутался в его накидку и лежал, благодаря в душе Одиссея, пока Заря не появилась на своем золотом троне. Ах, вернуть бы мне тогдашнюю юность и силу!»

На это ты, свинарь Эвмей, ответил Одиссею:

— Старик, это хороший рассказ, каждое слово в цель. Ты получишь вознаграждение: в эту ночь тебе не откажут ни в накидке, ни в чем, что может бессчастный бродяга ожидать от приютивших его хозяев. Но только в эту ночь — поутру тебе придется идти побираться дальше в своих лохмотьях. У нас нет лишних плащей или рубах на смену, только та одежда, которую мы носим. Но когда вернется сын Одиссея, он наверняка подарит тебе тунику и плащ, и пошлет туда, куда ты стремишься.

Свинарь вскочил, приготовил гостю ложе у очага и застелил овечьими и козьими шкурами, а когда Одиссей лег, укрыл его толстой просторной накидкой, которую надевал только в большие морозы.

Одиссей уснул рядом с молодыми батраками. Но свинарь не хотел спать вдали от своих подопечных свиней. Он приготовился к ночи под открытым небом. Одиссей обрадовался, увидев, как тот печется о хозяйском добре. А свинарь повесил острый меч на плечо, завернулся в плотно вязаную накидку от ветра, схватил шкуру здорового козла, взял острый дротик для защиты от псов и людей, и пошел к нависающему утесу, где белозубые кабаны нашли убежище от северного ветра.

Песнь XV

Возвращение Телемаха

Афина Паллада направилась в просторную долину Лакедемона, чтобы ускорить возвращение благородного сына короля Одиссея. Телемах и сын Нестора спали на веранде дворца Менелая — точнее, принц Писистрат безмятежно почивал, а Телемах провел беспокойную ночь в думах о судьбе отца. Ясноглазая богиня подошла к его ложу и сказала:

— Телемах, хватит бродить по дальним странам, оставив имение без присмотра. С этого отребья, с кавалеров станется поделить и проесть твое добро и лишить твое плаванье всякого смысла. Попроси бравого Менелая немедленно послать тебя домой, пока твоя мать еще там. Ее отец и братья уговаривают ее принять руку Эвримаха, превзошедшего всех женихов своей щедростью — он повысил предложение вена. Если ты вернешься, она не сможет увезти с собою твои вещи без спроса. Знаешь женскую натуру: ей захочется принести сокровища в дом нового мужа, а о бывшем муже и от него рожденных детях она и не задумается. Спеши же домой и передай полученные дары надежной служанке на хранение, пока боги не пошлют тебе жену, достойную твоего звания.

«И вот тебе еще одна весть. Отборный отряд женихов устроил тебе засаду в проливе между рифами Зама и Итакой. Они собираются

перехватить тебя и убить на пути домой. Опасаться их не приходится — они скорее сами погибнут, эти любвеобильные джентльмены, растрачивающие твое достояние. И все же плыви ночью и не входи в пролив. Твой бог-хранитель пошлет тебе попутный бриз. Обогни Итаку со стороны материка и высадись на дальнем берегу, отправь корабль вокруг острова в порт, а сам иди прямиком на ферму твоего верного свинопаса. Переночуй на ферме и пошли свинопаса к Пенелопе с вестью, что ты вернулся целым и невредимым с Пилоса».

Богиня вернулась на вершину Олимпа, а Телемах лягнул пяткой сына Нестора и разбудил его:

— Просыпайся, Писистрат, запрягай рысистых коней в колесницу, и двинемся в путь.

— Телемах, — отвечал сын Нестора, — при всем желании нельзя скакать в потемках. Скоро рассветет. Подождем и предоставим нашему царственному хозяину, доблестному Менелаю, возможность культурно попрощаться с нами, пожелать счастливого пути и положить нам подарки в колесницу. Гостю следует подумать о хозяине, который его прекрасно принимал.

Заря взошла на золотой трон. Зычный Менелай оставил спавшую рядом с ним прекрасную Елену и вышел. Сын Одиссея увидел его, поспешно накинул тунику на блестящее тело, набросил мантию на могучие плечи, и, облачившись как принц, подошел к Менелаю и обратился к нему:

— Государь, отпусти меня домой незамедлительно. Я тоскую по родной стороне.

— Телемах, — ответил мастер копья Менелай, — я не буду тебя удерживать, если ты торопишься домой. Хозяину не следует быть ни навязчивым, ни неучтивым. Все хорошо в меру: не выталкивай колеблющегося, не удерживай стремящегося в путь. Принимай гостя любовно, и дай ему уйти, когда он того пожелает. Но дайте мне срок показать вам красу моих даров, и уложить их в ваш экипаж. Тем временем женщины приготовят завтрак. В ларях полно еды, для нас накормить гостей — дело чести и учтивости, а вам стоит перекусить перед дальней дорогой по бескрайним равнинам. А хочешь — прокатимся по Элладе и Аргосу, возьмем мою колесницу и коней, и я сам послужу тебе гидом по здешним городам. Никто нас не отпустит с пустыми руками, каждый что-нибудь подарит: треножник, или бронзовый таз, упряжку мулов или золотую чашу.

— Король Менелай, — вежливо отвечал Телемах, — я спешу домой. Мое добро остается без присмотра. Не хотелось бы потерять древние сокровища моего рода, и самому погибнуть самому в поисках славного отца.

Доблестный Менелай велел жене и слугам зайти в обильные запасами кладовые и приготовить завтрак. Подошел только что проснувшийся Этеон сын Боэта — он жил неподалеку. Менелай поручил ему разжечь огонь и приготовить шашлык. Пока Этеон поспешно выполнял поручение, Менелай вместе с Еленой и Мегапентом спустился в свою благоухающую сокровищницу. В казне Менелай выбрал двуручный кубок, а своему сыну Мегапенту велел взять серебряную чашу для смешения вина. Елена стояла в раздумье перед сундуками с одеждой, где хранились вышитые ее руками разноцветные наряды. Наконец прекраснейшая из женщин выбрала спрятанный на дне сундука самый длинный и роскошный наряд, блиставший, как звезда. Они вернулись во дворец к Телемаху, и рыжий Менелай сказал сыну Одиссея:

— О Телемах, пусть Громовержец Зевес, повелитель Геры, возвратит тебя домой в целости и сохранности. А я тебе дарю самые драгоценные и прекрасные сокровища дворца. Дарю тебе кованую чашу для смешения вина — она сработана из чистого серебра с золотым ободком самим Гефестом. Я получил ее от моего царственного друга Федима, короля Сидона, когда я посетил его по пути домой из Трои. С радостью вручаю ее тебе.

Лорд Менелай вручил ему двуручный кубок, а мужественный Мегапент подал чашу блестящего серебра. Елена Прекрасные Ланиты стояла рядом, держа в руках роскошный наряд. Она попрощалась с Телемахом: