Одна грешная ночь

Робинс Сари

– Но ты сумела преодолеть и страх, и нервозность, тебе удалось справиться с Кейном. – Поставив бокал на столик, Фанни помахала изящным пальчиком. – Не могу поручиться за твое благополучие в настоящий момент. Знаю лишь одно: если женщина захочет, непременно добьется своего.

– Я не всего могу добиться одна. Иногда мне требуется помощь. Но я еще не готова сложить оружие.

– Умница. – Фанни сжала ее руку. – Докажи Кейну, что его интриги ничего не стоят.

– Но как, ради всего святого, мне удастся перетянуть Редфорда

на свою сторону? Как убедить его, что Диллон не мог сделать того, в чем его обвиняют? Редфорд сказал, что не верит ни единому моему слову.

– Он должен понять, что почем.

– Что ты имеешь в виду?

– То, что два года ты любовница Диллона. Подумай об этом, Лилиан.

– Ты переходишь все границы.

Фанни пожала своими знаменитыми плечами, получившими известность за те годы, что она прослужила в театре «Друри-Лейн».

– Но ведь ты давно мечтаешь об этом мужчине.

– Тот мужчина, с которым я виделась несколько дней назад, нисколько не похож на Аполлона моих грез.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Он был таким мрачным, отчужденным, даже привлекательность утратил.

– Ну, в это трудно поверить. Возможно, теперь он не Аполлон, а скорее Арес, бог войны.

Водя пальцем по краю бокала, Лилиан, избегая встретиться взглядом с Фанни, проговорила:

– Не могу сказать, что он показался мне воинственным.

– Ну если не воинственным, так вспыльчивым. Разве ты не почувствовала этого?

Лилиан смущенно заерзала на стуле.

– Не знаю, о чем ты, Фанни. Единственное, что я чувствую, – что он мне не поможет.

– В таком случае верх возьмет Кейн.

Лилиан откинулась на стуле.

– В том-то и загвоздка.

– Послушай, Лилиан. Вспомни свое преображение два года назад. Это из области несбыточного. Ты из засушенной старой девы превратилась в роскошную лилию. Мы знали, что столпы общества никогда не примут тебя в свой круг, но хотели сделать тебя неотразимой. Ты стала женщиной, желанной для любого мужчины, и чаровницей, какой желала бы стать любая женщина. У тебя появилась харизма. А харизма дает силы Наполеону.

– Разве не армия дает силы Наполеону? – попыталась сострить Лилиан.

– Армия следует за ним. Его магнетизм зачаровывает солдат и подданных и заставляет делать все, чего потребует он. Харизма – это ключ ко всему.

– Кое-кто может возразить, что научить этому нельзя.

– Возможно, и так. Но к этому надо стремиться, создать легенду и жить в ней. – Фанни взмахнула рукой. – То же и с Редфордом. В свое время фантазия тебе помогла создать его идеализированный образ. Так сделай это сейчас. Особенно хорошо фантазия работает в спальне. Подцепи его на эту удочку, и он не сможет сказать тебе «нет».

– А что, если я захочу сказать «нет»?

– После того что ты напридумывала о нем? – фыркнула Фанни. – Да ты будешь на седьмом небе от счастья.

Лилиан вспыхнула.

– Вряд ли он даст

себя провести. Сразу поймет, что им манипулируют.

– В таком случае, дорогая, не оставляй ему выбора.

Лилиан прикусила губу.

– У нас мало времени. Процесс начнется менее чем через две недели. – Она отпила виски, гадая, уже не мираж ли все это.

– У меня кое-что на уме, и это следует осуществить сегодня вечером.

– Сегодня вечером? – воскликнула Лилиан.

– Ты позволила Кейну выиграть в этой схватке. Теперь наступил твой черед. Ты будешь генералом в этом сражении.

– О чем ты?

– Ты соблазнишь Редфорда, и он возьмется за дело. И как только поймет, что Диллон не мог убить леди Лэнгем, станет твоим главным козырем, солдатом, готовым сражаться на твоей стороне.

– Он честный человек.

– Нет, он сметливый. Он поймет, сколько денег можно заработать, прижав к ногтю истинного виновника. Не говоря уже о награде, обещанной лордом Лэнгемом. Редфорд только что открыл собственную контору. И его известность сама по себе будет капиталовложением.

– Не думала, что правосудие настолько корыстно.

– Но в нашем случае можно убить двух зайцев, и от этого выиграют все.

– Но неужели это должно произойти сегодня вечером? Не рано ли?

– Ты ждала двадцать лет и еще три года, пока тебе удалось одолеть Кейна, Лилиан. Неужели намерена ждать следующего солнечного затмения?

– Если я должна это сделать, думаю, лучше дождаться темноты…

– Это требует мужества, дорогая. Думай о лунном свете в траве и мощном молодом олене.

– Ага, ты вынуждаешь меня думать об охоте. Это вовсе не та метафора, в которой я сейчас нуждаюсь.

– А что тебе подошло бы больше?

– Пожалуй, жертвенный агнец подходит больше.

– Как скажешь, дорогая. – Лицо Фанни вдруг просияло: – Вот оно!

– Ты о чем?

– Когда все остальное подводит, пора обратиться к Священному Писанию. Я подумала об Аврааме, приносящем в жертву Исаака.

– Не понимаю тебя, Фанни.

Фанни поднялась и заходила по комнате.

– Ладно, Лилиан. Я сама обо всем позабочусь.

– Обо всем? – с надеждой спросила Лилиан.

– Кроме самой важной вещи, мисс Заноза. И дело не в том, что я не хочу и это взять на себя. Такой, как Редфорд, способен соблазнить любую женщину.

Лилиан оправила юбки, смущенная столь откровенным оборотом разговора. Она привыкла к тому, что Фанни легко говорит о подобных вещах, но не к тому, чтобы в такой связи говорили о ней.

– Так каков план?

– Ты должна написать Редфорду записку. Я не умею писать письма, как надо. Потом отправляйся домой и прими ванну с благовониями. Когда стемнеет, приедешь сюда. И захвати с собой несколько хорошеньких ночных сорочек, которые мы купили в прошлом месяце. Но не те, что ты сама выбирала. Сегодня ночью ты не должна походить на монахиню.