Одна из них
Шрифт:
– Свет зажечь?
Мари вздрогнула. Она забыла, что они с Кассандрой не одни и эта странная девушка, Призрак, тоже осталась в комнате.
– Да, – неохотно сказала Мари. Она поспешно встала и отвернулась, не желая видеть бледное лицо Кассандры, когда Призрак зажжёт лампу, или фонарь, или что там у неё. Призрак чиркнула спичкой, и Мари с горечью разглядела в её руках короткую толстую свечку, какие ставили на могилах.
– Ничего другого нет, Мари, уж прости, – пробормотала Призрак, поджигая ещё несколько
Мари опустилась на широкий подоконник. Внизу плескалась вода, окна выходили на канал. Темень жуткая – небо вроде бы чистое, но луны не видно. Наверное, это из-за колдовства Альфы. Ещё вчера у Мари не было окон, не было неба и не было будущего. Ещё вчера ей казалось, что она достигла дна и готова умереть. О, как она ошибалась!
Мари провела рукой по оконному стеклу: тёплое… Размахнувшись, она ударила кулаком по своему отражению. Осколки брызнули во все стороны, сверкнули и ухнули вниз; с опозданием раздался звон.
– И зачем это?! – Призрак подскочила и схватила Мари за запястье. – Так же можно вены порезать!
– Правда? – Мари наблюдала, как Призрак перевязывает ей руку.
Жаль, что не порезала. Лежала бы сейчас вместе с Кассандрой… Но Мари тут же одёрнула себя. Отцу-то за что такое? Надо учиться жить дальше без Кассандры, хотя бы ради него. Он обещал, что боль пройдёт. Хотя Мари не до конца верила – отец многое обещал…
– Потерпи ещё немного, Мари, – уговаривала Призрак, завязывая узел. – Одну ночь продержись! Мне тоже сердце рвёт, но утром Альфа обряд закончит, и всё… Может, поспишь немного? Я, Нириаль, другие девочки – мы можем побыть с Кассандрой, чтобы она не оставалась одна. Или ложись здесь. Хочешь? Я принесу…
Краем глаза Мари заметила отворяющуюся дверь. Призрак мгновенно вскинула серебристый пистолет. Пламя свечей выхватило из темноты сгорбленную фигуру в плаще.
– Ты кто? – бросила Призрак. – Сними капюшон!
Морщинистые руки послушно взмыли вверх и открыли лицо. Мари отшатнулась: она никогда ещё не видела таких древних стариков. Волос на голове старухи почти не осталось – это были отдельные седые пучки, тонкие, как паутина. Среди обвисшей кожи едва угадывались глаза и рот. Руки тряслись – и указывали на Кассандру.
Мари выступила вперёд, заслоняя собой сестру.
– Моё имя Лемери, – прохрипела старуха.
– А дальше? – нахмурилась Призрак.
Старуха ответила не сразу. Пожевала губами и произнесла, странно выговаривая слова, чуть ли не по слогам:
– Я пришла, так как… что-то случилось.
Мари не нашла, что ответить. Призрак нервно засмеялась. Она по-прежнему держала старуху на прицеле, хотя большой опасности та, кажется, не представляла.
– Да тут невооружённым глазом видно, что что-то случилось, – заметила Призрак. – Стихии…
Лемери вздохнула – всё её тело вздрогнуло, обвисшие
– Я это уже видела. Королева умерла. Нет… Я пришла, потому что здесь смерть девочки с кровью Жениса.
Мари и Призрак переглянулись.
– Это моя сестра! – крикнула Мари. Получилось громче, чем она ожидала.
Но Лемери покачала головой. Она подошла совсем близко, и Мари замерла от ужаса и отвращения. Старуха внимательно осмотрела порезанную ладонь Мари и сказала:
– Нет.
Мари зажмурилась. Она могла слышать теории Госса, признания Альфы о подмене принцессы, могла сравнивать глаза свои и Вероники – всё это не означало, что она примирилась с истиной. И вот пришла эта старуха и сказала всего одно слово – «нет», но этого оказалось достаточно.
– Всё равно, – вдруг заплакала Мари и сжала холодную ладонь Кассандры, словно пыталась её отогреть.
Старуха обошла ложе, покосилась на безжизненные серые кристаллы и задержала взгляд на Призраке. Та опустила искру и оценивающе разглядывала Лемери.
– Есть пистолет? – спросила она напрямую.
– Не знаю, что это, – отозвалась старуха.
Призрак вскинула брови и повернулась к Мари.
– Я оставлю вас на секунду. Держись! – и, протиснувшись между Лемери и расплывшейся стеной, Призрак выскользнула из комнаты.
Мари не успела возразить. Она надеялась, что Призрак побежала за помощью. Что ей делать, если старуха сейчас слетит с катушек и натворит что-нибудь? Схватит кристаллы? Нападёт на неё или, ещё хуже, на Кассандру?
Лемери припала мешковатой щекой к запястью Кассандры и принялась бормотать себе под нос.
– Что вы творите? – обомлела Мари.
Лемери оторвалась на мгновение и посмотрела ей в глаза.
– Жениса чувствую. Он тут. Все духи близко. И я хочу, но я не могу… Девочка – последняя кровь от Жениса. Её кровь остынет, на рассвете остынет, сгорит, и… не останется больше Жениса.
– Кто это – Женис? – спросила Мари, но старуха не потрудилась объяснить. Она была как в экстазе и вдруг – заплакала… – Ну-ну – пробормотала Мари.
– Я сумасшедшая, – со свистом выдохнула Лемери. Блестящие крупные слёзы капали на тело Кассандры. – Я не хотела жить, не хотела… И Ангел наказал меня… А потом… – она, кажется, не знала, как выразить мысль. Перешла на незнакомый Мари язык и продолжила бормотать быстро и неразборчиво.
Мари было жаль её в этот момент – неважно, кто она и откуда. Просто по-человечески было жаль старую отчаявшуюся женщину. Маленькое сгорбленное тело сотрясли рыдания. Мари подхватила старуху под локоть, и та, почувствовав опору, тут же ослабла и обмякла в руках Мари. И неожиданно Мари ощутила в себе силу – вот так, просто утешая кого-то, кому ещё хуже, чем ей.