Одна из рода проклятых сестер
Шрифт:
— Вряд ли, — Лэсли указал на друга рукой, — просто он внимателен, когда не надо, и абсолютно невнимателен, когда это нужно.
— Так ты тоже это заметил?
— Эй вы! Я что, тоже прозрачный? Почему вы меня игнорируете? — кричал что есть сил мой внезапно прозревший брат.
И все-таки удивительно, как так выходило, что Нил всегда так не вовремя становился внимательнее или умней? У него что, вместо интуиции, свойственной ведьмам, прокачалась какая-то чакра и третий глаз? Вот только в каком месте эта чакра и третий глаз все это время прятались?
— А
Этому до одури прозорливому охотнику все еще не нужно видеть, как я вожу Нила за нос. Я ведь так и не рассказала Нилу о результатах своего расследования.
— Ладно, только не задерживайся и не отходи далеко, иначе я начну волноваться. Ты же знаешь, я не хочу, чтобы с тобой что-нибудь произошло, — громко и четко заявил охотник.
Не будь мои руки сейчас заняты, я бы ему за такие слова врезала.
И давно он начал вести себя как типичный парень из женских книг?! И нет, конечно, я не против такого резкого изменения, но на глазах Нила-то зачем подобное представление устраивать?!
— Вы с Лэсом и правда теперь в таких отношениях?! — как и ожидалось, завопил Нил.
Ну конечно, второй мужской персонаж нашего детективного триллера заметил внезапные изменения в характере вечно холодного как лед паренька. И все-таки мой братец и правда умен, когда не надо, и глуп, когда хотелось бы оценить его ум.
— В каких это «таких»? — спросила я с глупой улыбочкой, продолжая представление, которое начал охотник.
Мы всего лишь используем друг друга, дурак! — вот что я хотела на самом деле сказать.
Лэсли всего-то следит за тем, чтобы потомственная ведьма из рода Роман случайно не пробудила силу и не навредила тем городу. А я использую Лэсли, чтобы с его помощью отпугнуть разных тварей, которые так и норовили испортить мне жизнь или и вовсе отнять ее у меня.
Да у нас с ним симбиоз, а не интрижка, честно!
Но произнести вслух я этого не могла. Гордость, да и вся моя предыдущая ложь этого мне не позволяла. Мне, конечно, не нравилось все скрывать, но в чем-то Нил безусловно не ошибался: когда мы обсуждали его отношения с Соней, он сказал, что близким не всегда следует знать абсолютно всей правды. Некоторая правда может вредить. Если мы раскроем перед Нилом — почти смертным мальчишкой, что за мной и Лэсли по следам идет страшное существо, то Нил может попытаться влезть в это дело. Вот только у него нет сил противостоять сверхъестественной твари, поэтому рисковать им я не не видела причин.
— Если вы с ним чувствуете друг к другу симпатию или прошли по дорожке от «ненависти до любви», я все пойму… Но неужели ты не рассказывала мне, потому что я тоже не рассказывал тебе о Сони, Келли?
В ответ на эти слова моя совесть нанесла мне сокрушительный удар, в сердце что-то кольнуло.
— Не совсем… Мы с Лэсли еще только узнаем друг друга,
Но если подумать, мы уже знаем семьи друг друга, провели вместе с ночь, а разок и вовсе соприкасались губами. Со стороны и правда выглядит как нелепый, запутанный и немного скоротечно протекающий любовный роман. О таком я и мечтала, пока не вышла из дома?
Жестокая правда жизни: не все мечты сбываются так, как нам того хочется…
— Но ты что-то темнишь! — настаивал Нил.
— А что, мне тебе все свои тайны рассказать надо? Ой, если хочешь знать, то моя первая любовь — это парнишка из сериала…
Но не успела я закончить вещать, как со стороны школы послышался пронзительный девичий визг. Он разрядил мирную обстановку, царящую в школьном дворике, и потряс собой всю округу.
Девушка кричала как в последний раз, и испугавшись, что она могла кричать из-за угрозы чего-то опасного, я сжала руку брата чуть посильней и побежала в сторону звука. Нил следовал за мной против воли (выбора у него все равно не было), другие школьники тоже последовали за нами.
Когда мы подбежали к нужному месту небольшой, но дружной толпой, то первое, что увидели — белое словно мел девчачье личико. До смерти перепуганная школьница сидела на коленях и плакала. Прямо перед ней, в школьной беседке, в которой вообще редко кто бывал, висел изувеченный труп. По всему его телу было множество ссадин разных форм и размеров, все ранения покрывал коркой струп. Глаза у человека были прозрачными, как у давно мертвой рыбы, а на голове виднелись проплешины из-за насильно вырванных клоков волос.
Лэсли, внезапно появившийся у меня за спиной, сразу же закрыл мои глаза своей ладонью.
— Вот мы и нашли Бейлора, — прошептал он мне на ухо.
Из-за этих слов по моей спине пробежал холодок. Я понимала, что перед нами не труп девушки, а взрослого мужчины, но что это Бейлор — даже не догадывалась. А ведь еще вчера я во все горло кричала, что мы будем его искать и пытаться выбить из извращенца правду. Больше делать этого не придется, убийца добросердечно дал знать, что нам не нужно тратить время на бесполезные поиски. Он буквально нам словно подарок преподнес этот труп. Вывод один: убийца действительно следил за нами. Он не просто шел по нашему следу далеко позади, он буквально дышал мне и Лэсли в затылок. Пытался ли он так сказать, что мы станем следующими, если продолжим за ним гоняться? Кто же из нас тогда охотник, а кто жертва?
Нил не выдержал ужаса от открывающейся перед его взором картины, и его, смертного беднягу, вырвало. Повезло, что мы все еще находились в школьном дворе. И повезло, что здесь не имелось следов борьбы, а значит, вряд ли двор сочтут местом убийства. Труп здесь просто вывесили на всеобщее обозрение, как и те трупы девушек, которые подбрасывали в торговые центры или на улицы города. Нас предупреждали. Убийца не так милосерден, чтобы спускать детям шалости с рук.
— Его убили как минимум неделю назад, — сообщил мне Лэсли, когда мы покинули школу.