Одна из рода проклятых сестер
Шрифт:
— Она снова приходила. Женщина в черном.
— Что? — Лэсли тут же обернулся.
Первое, что он увидел — это то, насколько мое лицо было бледным. Вторым, что он заметил, был след от ногтей, оставленный на моей щеке черной женщиной. Он сразу же пошел в комнату и отыскал в ней аптечку. Не говоря ни единого слова, Лэсли обработал царапину и закрыл ее пластырем. Лэс был прирожденным охотником, он сохранял спокойствие даже в такой ситуации. Пусть мы и столкнулись с невидимым нам врагом, пусть мы и не имели понятия о том, что происходит — он оставался верен себе и в первую очередь пытался помочь мне, бедной раненой девушке.
— Что она делала с тобой в этот раз? — спросил он, когда закончил.
— Она просто мне угрожала, но в этот раз хотя бы не душила меня.
Вместо этого она повесила тебя, — но не могла же я сказать ему этого.
Она угрожает мне, эта женщина буквально пытается сказать, что с кем бы я не находилась, она может убрать и его. Она ждет, когда от страха я покину всех и сбегу как трусиха.
— Сколько ты пробыла внутри этого видения?
— Думаю, не больше пяти минут.
— Но почему она пришла снова? — раздумывал Лэсли. — Ты не трогала карты? Или какие-нибудь предметы?
— Думаю, теперь уже это неважно. Скорее всего, она уже выбрала меня следующей жертвой.
Глаза Лэсли на секунду расширились от удивления, но он тут же постарался сделать лицо как обычно «пустым».
— Не говори ерунды, ты потомственная ведьма, зачем кому-то охотиться на тебя?
— Я не хочу быть ведьмой, — внезапно сказала я и у меня будто гора с плеч свалилась.
— Ты серьезно?
Только теперь я поняла, что ни разу не обсуждала это с моим новым другом-охотником, а ведь я была уверена, что он об этом знал!
— Ну а что в этом хорошо? — я начала загибать пальцы. — Ведьмы рода Роман стареют, болеют, должны защищать город даже ценой своей жизни, а еще… Еще из-за нас все равно гибнут люди.
Я никому не говори об этом. Не сознавалась и старалась игнорировать этот факт, но от правды никуда не денешься.
— Ну и кто из-за тебя погиб?
— Я уверена, ты отлично знаешь эту легенду, так что не притворяйся, — сказав это, я легонько ударила Лэса кулачком. — В роду Роман существует легенда, что в день рождения будущей проклятой сестры всегда гибнут люди. Чем больше человек умрет, тем сильней будет ведьма. В мой день рождения перевернулся междугородний автобус, умерли семьдесят человек.
Лэсли, как я и предполагала, не изменился в лице, по всей видимости, он действительно знал эту историю.
— Какая же чушь, — наконец сказал он.
— Что? И это говорит мне охотник?
Он усмехнулся.
— Келли, как ты и думала, я слышал это предание. Оно старо как мир, но ты знаешь, как еще его трактуют? — он взял мою руку, посмотрел на нее, а потом слегка сжал. — Говорят, что когда зарождается новая ведьма из рода Роман, все смертники Исада получают еще несколько месяцев жизни. Да, в конечном итоге они умрут, но в какой-то степени именно ведьма Роман дает им пожить дольше отведенного им срока. Разве это плохо?
Настал мой черед произнести:
— Господи, какие же бредни.
В ответ на мои слова Лэсли второй раз за день по-настоящему улыбнулся. Нет, он не просто улыбнулся, он засмеялся. Звук его смеха наполнил комнату и мои мысли незнакомым теплом, а моя рука, которую он все еще держал некрепкой
Стоило мне подумать так, как в ту же минуту я впервые испытала, как сердце затрепетало в груди. Это было ощущение, похожее на сдавливание нервов, вот только оно скорее приносило дискомфорт, чем радовало. Мне только и оставалось, что быстро отогнать мысли прочь, отвернуться и сделать вид, что ничего не случилось.
Сметь думать так о человеке, который пытался меня прикончить — отвратительная затея. Какое еще тепло? Какой к черту трепет?! Да, сейчас он на моей стороне, но, когда мы поймаем убийцу, останется ли все так, как есть сейчас?
— Я в это тоже не особо верю, а еще я не верю, что автобус попал в аварию по твоей вине, Келли. Не ты же его перевернула.
Будто почувствовав, что у меня на душе сейчас скребли кошки, Лэсли лениво встал, убрал обратно аптечку, а потом снова посмотрел на меня:
— Только не говори, что после всего, что с тобой сейчас приключилось, твой аппетит безвозвратно пропал?
Я встрепенулась и отбросила все мысли подальше.
— Еще чего! Думаешь, мне впервой сталкиваться со смертью? Да она только сильней пробуждает во мне аппетит.
— Ну вот и отлично, а иначе кто знает, вдруг призрак вернется? Тебе бы лучше поесть заранее, чтобы были силы от него убежать.
19 — Напряги извилины
Ночь прошла спокойно и без происшествий, мое тело и разум даже смогли отдохнуть. Пусть я и ожидала, что не смогу расслабиться в месте, где меня снова нашел призрак женщины в черном, но все сложилось как нельзя хорошо. Видимо, появление женщины совсем лишило меня последних сил, а присутствие рядом охотника усмирило мой вечно бегающий как хомяк в колесе несчастный разум. Да и сытный ужин явно пошел на пользу… Иначе говоря, впервые за долгое время я смогла провести ночь, как нормальная девушка: мне не снилось дурных сновидений, а еще я совершенно не волновалась о том, что ко мне в комнату заявится мать, которая насильно напоит меня кровью трех поколений.
— Выглядишь отдохнувшей, — сказал Лэсли, когда мы уже шли на занятия через школьный двор.
— Не только выгляжу, но и чувствую себя как в раю! — из-за переизбытка энергии я была готова начать прыгать от радости. — Дорогой Лэсли, официально заявляю: жить с тобой — лучшее решение в моей жизни! Отныне спи всегда со мной!
Я говорила это без зазрения совести и без единой капли смущения. Все равно сейчас на мне была магия невидимости. Лэсли снова ее наложил, чтобы я могла без свидетелей покинуть корпус мужского общежития. Вот только к собственному стыду, кое-кто мои слова все же услышал…
— Ничего не хотите мне рассказать?!
Словно черт из табакерки, перед нами выскочил мой дорогой братец, и теперь он смотрел на меня прищуренным от злости глазами, совсем не моргая. Видимо боялся, что стоит ему это сделать, как его слабые демонические глаза перестанут видеть сквозь заклинание.
— Ты что, забыл повесить на меня невидимость? — спросила я у охотника.
— Не забыл, просто использовал не очень сильное заклинание. Видимо, родственные связи взяли свое.
— Думаешь? Значит ли это, что Нил прозрел?