Одна маленькая ошибка
Шрифт:
С Марго мы познакомились на первом курсе университета. Прихожу я в кабинет к своему преподавателю Энтони Робертсу, чтобы обсудить с ним мою статью «Введение в законодательство о регулировании СМИ», а там Марго трахается с ним прямо на столе. С тех пор, сидя на семинарах и слушая лекции о различиях в нормативных требованиях к печатным и вещательным СМИ, я не могла забыть, что Энтони Робертс закусывает губу за секунду до оргазма.
Спустя несколько недель я наткнулась на Марго, рыдающую в секции свободного доступа в библиотеке. Мы пошли в бар, и она долго
Я должна встретиться с Марго минут через сорок пять, но настроения нет вовсе – рукопись провалилась, а Лара выставила мне ультиматум, вцепившийся в мозг пружинным капканом. Мне паршиво, конкретно паршиво. И я даже не знаю, что хуже: отменить посиделки из-за того, что фестиваль жалости к бедной себе лучше справлять в одиночестве, или все-таки прийти и испортить Марго вечер своей кислой физиономией. Джек бы сейчас велел мне взять себя в руки, топать на встречу с подругой и забыть обо всем хотя бы на пару часов. Значит, так я и сделаю.
От асфальта поднимается такой жар, что до ресторана я добираюсь вся мокрая и запыхавшаяся, но нелегкий путь окупается роскошным видом на лондонские высотки, открывающимся из бара на крыше. Стеклянные небоскребы переливаются над горизонтом, справа блестит Темза, отсюда, с высоты, кажущаяся такой чистой, что хочется в нее нырнуть. И если следующие пару часов получится удержаться от падения в бездну уныния, будем считать, что я победила.
Марго в ослепительно-белом платье, подчеркивающем ее природную смуглость, дожидается меня в углу, потягивая коктейль. Я направляюсь к ней, лавируя между столиками, и напоминаю себе, что нужно улыбаться, выглядеть веселой и ни в коем случае не думать о том, что я, вероятнее всего, совершенно зря бросила карьеру и вернулась в Кроссхэвен. Марго, заметив меня, улыбается во все тридцать два, и я просто не могу в очередной раз ею не залюбоваться. Подружка сгребает меня в объятия, и я чувствую запах английской груши и фрезии – ее любимый парфюм от Джо Малоне.
– Я заказала тебе напиток, – сообщает Марго, пока я усаживаюсь на место.
– Спасибо.
– Наша встреча чуть не сорвалась – я тут с такой невестищей мучаюсь, слов цензурных нет! У нее вообще отсутствует понятие «рабочие часы», запросто может позвонить мне посреди ночи с каким-нибудь дурацким вопросом про импортный шелк. Я уже всерьез подумываю ей транквилизаторы в чай подсыпать. А то она тут потребовала, чтобы я вот прямо сейчас все бросила и сегодня же мчалась в Ньюквей смотреть какие-то подсвечники.
– Вот уж повезло жениху с сокровищем…
Марго смеется. Несмотря на периодические жалобы, она обожает свою работу. Заниматься организацией свадеб она мечтала, что называется, с младых ногтей, – ее мама как-то рассказывала мне, что в детстве Марго часами могла пересматривать видеозапись со свадьбы родителей по кругу. Как диснеевский мультик.
– Ну, как прошла твоя встреча? Я жажду услышать подробности!
А я вот абсолютно не
– К этому вопросу мы еще вернемся. – Я широко улыбаюсь, чтобы Марго не вздумала и дальше расковыривать свежую рану у меня в душе. – Давай-ка я тебе лучше про своего сталкера расскажу.
Ход с козырей себя оправдал на все сто: как только до Марго доходит, о чем я говорю, все ее мысли о моей книге мигом улетучиваются.
– Что?!
– Ну, про того парня, который ошивается по вечерам возле библиотеки и сидит на лавочке в парке, куда я на пробежку по утрам выхожу.
По лицу подруги разливается смесь ужаса и восторга.
– Ты серьезно?
– Он посещает нашу кофейню не меньше четырех раз в неделю. Спокойный, как мертвец, аж жуть берет, а еще у него такие темные круглые очки вроде тех, какие серийные убийцы носят. – Я настолько вхожу во вкус, излагая подробности, что аж подаюсь вперед. Примерно такой же азарт охватывает меня всякий раз, когда я сажусь за компьютер писать очередную главу. И пусть сейчас история совершенно реальная, меня все равно не оставляет ощущение, будто речь не обо мне, а о ком-то другом. – Он всегда носит темную одежду и берцы, и я каждый раз прямо-таки чувствую, когда он поблизости, представляешь? И он вечно таращится, словно ему что-то от меня нужно.
– Элоди…
– А недавно он шел за мной до самого дома.
– Он знает, где ты живешь? – бледнеет Марго. – До самой двери за тобой шел?
Похоже, я рано порадовалась, что удалось сменить тему: в голосе подруги слышится неподдельная тревога.
– Элоди, ты в полицию обращалась?
Все удовольствие от процесса рассказывания мигом испорчено. Я-то ждала, что Марго просто посмеется и скажет, что парень, возможно, странный, но зацикливаться на его странностях не обязательно; а вместо этого она беспокоится не меньше Джека.
– По-моему, бежать в полицию – это уже перебор. Он ведь не сделал мне ничего плохого, а? Даже заговорить со мной ни разу не пытался.
– Все равно стоит сообщить о преследовании.
Я закатываю глаза: мол, было бы о чем.
– Да он, наверное, просто втюрился.
– Тогда любовные записочки в сумку подбрасывают или кофе предмету страсти покупают, но уж никак не преследуют до дома. Это ненормально.
– Записочки в сумку? Мы что, случайно угодили во временной разлом и вывалились в тридцатых годах? – шучу я, пытаясь разрядить обстановку.
– Мне страшно.
– А мне нет, – бравирую я нарочно, потому что реакция Марго заново взбаламутила и мои страхи, до этого тихо осевшие на дно души.
– Ты же одна живешь.
– А с кем мне жить?
Марго раздраженно вздыхает.
– Я имею в виду, что тебе и не поможет никто, если маньяк начнет в дверь ломиться.
Я отхлебываю коктейль, подыскивая ответ. Вот эта самая мысль, озвученная Марго, не дает мне спать по ночам, заставляя подпрыгивать от каждого шороха. Трубы где-то наверху скрипнули – вдруг это тот мужик по чердаку бродит? Оконное стекло в раме задребезжит – а вдруг он пытается окно открыть? Холодильник гудит – а мне кажется, что преследователь напевает себе под нос, пока по лестнице забирается.