Одна на двоих жизнь

Гай Юлия

Форка врубается еще раз. Видимо, план переиграли, потому что мое пленение откладывается, и на свободу идут «оборотни в погонах». Большой транспортный геликоптер медленно садится, двое солдат выпрыгивают из железного нутра вертолета, встают по обе стороны от проема. С наползающим отчаянием я вижу, как на свет божий вылезает дерьмо – Стивенс, кажется, ставший еще толще. Неловко переваливаясь, Буль задерживает всех, но солдаты не делают попыток помочь.

Все тот же многострадальный Рэндел встречает предателя, снимает с запястья сенсорный браслет. Следом выпрыгивает худой

и ловкий Логерфильд. Самый молодой из армейских полковников, амбициозный и дерзкий, он мне раньше даже нравился. Забавные анекдоты рассказывал, бывая в нашем с Линой доме.

Всего их семнадцать. Семнадцать убийц избавляются от браслетов и уходят в пыль к трапу колосса, на свободу. Лицо сводит то ли злая усмешка, то ли нервная судорога. Кто-то теребит меня за плечо и сует стакан с минералкой.

– Пора.

Допиваю прохладную воду уже на выходе из рубки, отдаю стакан первому попавшемуся диспетчеру. Ну, прощайте, люди добрые. Как говорится, не поминайте лихом.

Спокойно, Дан, не придуривайся! Тебе еще представится возможность поиронизировать, когда окажешься в плену.

Рэндел в дверях отводит взгляд, но хватка на моем запястье такая, словно хочет сломать кости. Я перевожу взгляд на руку и вижу: сенсорного браслета нет.

– Дан, - голос в наушнике шлема, - деньги на счет клиники переведены.

Заставляю себя улыбнуться. Пути отрезаны. Долги отданы. Я спасаю триста девяносто человек, эта мысль будет греть, когда меня начнут разбирать на молекулы, пытаясь выяснить суть моей неуязвимости, либо просто чтобы тупо отомстить. Ты, глядящий сверху, простишь ли мне войну в Нарголле? Поможешь ли выстоять?

Хорошо, что в шлем встроена маска-респиратор, на взлетном поле нечем дышать, песок скрипит на зубах. Я поднимаюсь по трапу, у черной дыры проема меня встречает плечистый белобрысый чувак в сером камуфляже без опознавательных знаков. Морда дебила, честное слово.

– Райт?

Его рука стремится к моему горлу, отбиваю на инстинктах, и тут же получаю кулаком в солнечное сплетение. Он срывает с меня шлем, чуть не оторвав при этом голову. Сука, я тебя запомнил!

– За мной.

Иду следом за ним по слабо освещенному коридору. Возле двери в следующий отсек светится синими диодами сенсорная панель.

– Приложи руку. Палец прижми к кнопке слева.

Выполняю требование и, вздрогнув, отдергиваю. На кончике указательного пальца набухает капля крови. Идентифицировали, значит.

Он отодвигает стенную панель, вытаскивает черный пластиковый мешок.

– Раздевайся.

– Что?

– Живо.

Мне не резон спорить, с этой гнидой, бог даст, посчитаюсь.

– Трусы тоже снимать?

– Да.

Конечно, куда ж еще могут сунуть прослушку, как не в трусы?

Из мешка сопровождающий извлекает такой же, как на нем, серый камуфляж, нижнее белье и ботинки на ребристой подошве. Хорошие ботинки, вряд ли смертника стали бы выряжать в настоящий «Орфут». Оценив заботу, без лишней спешки одеваюсь.

Мы проходим еще несколько отсеков, ворота закрываются за спиной, отрезая путь к свободе. Когда последняя дверь отползает,

мой сопровождающий отступает в сторону, пропуская меня вперед. Обычная рубка корабля, мигает аппаратура. Я вижу, что все движки запущены, колосс готов в любой миг сорваться с места и совершить переход в любой из дальних миров.

В рубке нет пилота, но зато здесь находятся те, кого я и ожидал увидеть. Мануэль Форка развалился в неудобном пилотском кресле, будто в шезлонге на пляже Пансилии. Рыбий взгляд скользит по моему лицу без малейшего интереса. Зато его спутница шагает ко мне и порывисто обнимает.

– Здравствуй, Дан. Рада видеть тебя живым.

Я не делаю попытки ни обнять ее, ни освободиться. От Веры пахнет знакомо, чем-то домашним, уютным, и свитер такой же колючий, как раньше, но вот ее тело, очертания и изгибы, я позабыл. Я вообще не думал о ней с тех пор, как выбрался из недр Нар-Крид. Вычеркнул из памяти, будто этой женщины не было в моей жизни.

– Да, привет. Когда отпустят заложников?

Вера отстраняется, смотрит весело, в темно-синих глазах отражаются лампы дневного света.

– Садись и смотри, сейчас сам все увидишь.

Немного удивленный таким приемом, сажусь напротив монитора рядом с Форкой, который по-прежнему не обращает на меня ни малейшего внимания.

– Хочешь чаю? Ты, наверное, с утра на ногах? – заботливо спрашивает террористка Эльви Крайер, стоя у кулера с чашкой в руке.

– Нет, спасибо.

– Как хочешь, - пожимает она плечами, наливает себе и садится по другую сторону от полковника.

Заложники выходят медленно, пытаясь в клубах песка и пыли разглядеть здание аэровокзала. К Рэнделу присоединяются еще двое в штатском, но по фигурам и отточенным движениям легко узнать бойцов «Зеты». Это явное нарушение правил Вера и Форка почему-то игнорируют.

– Как стадо баранов, - комментирует Вера, когда спустя полчаса заложников, наконец, заканчивают пересчитывать и переправлять в безопасное место. – Генерал.

Мануэль Форка вздрагивает от ее голоса и нажимает тумблер связи.

– Командор Рагварн, - взывает он, - советую вам и вашим людям не принимать попытки преследования, иначе наш отлет пройдет не столь безболезненно, как мы надеемся.

Ну да, если учесть, что издавна «колоссы» использовались для массированной бомбежки окраинных миров перекрестка, оружия здесь хватит, чтобы оставить от Аргонны выгоревшую пустыню.

Вера сама выключает кнопку связи и нажимает внутреннюю:

– Сержант Ривз.

Дверь отъезжает и появляется тот самый козел, который вел меня в рубку.

– Отведите господина генерала в его каюту и сделайте укол. Нам пусть подадут ужин.

Оторопев, я косо поглядываю за Верой, которая ловко придвигает кресло к штурвалу капитана корабля. Гул двигателей усиливается.

– Прости, Дан, сейчас слегка заложит уши.

Я откидываюсь на спинку кресла. Меня вжимает, вплющивает в него, норовя размазать, разметать на молекулы, и я понимаю, что колосс за один скачок пытается миновать сразу два перекрестка. Дьявол! Так попытка нас отследить точно провалится.