Одна на двоих жизнь

Гай Юлия

– А пожрать когда дают?

Ривза аж передергивает, он уже не пытается скрыть презрения:

– По требованию. Позвони мне, принесу.

– Неси, - нагло объявляю я, поднося ключ к детектору двери. Створка плавно отъезжает.

Ривз терпеливо ждет, когда я войду, и удаляется. Что ж, это уже какая-то иллюзия свободы. Посмотрим, что у нас тут есть.

Номер оказался просторным, двухкомнатным, вполне себе удобным. Кухня, бар, джакузи, огромный плазменный экран напротив широкой кровати. Я придирчиво обхожу помещения, распахивая шкафы и отодвигая стенные панели, ощупывая стыки стен и углы в поисках

камер слежения, прослушек и прочих неприятных вещей. Я практически уверен, что ничего не найду, и совершенно уверен, что они есть. Просто надо чем-то заняться, чтобы окончательно успокоить нервы. Результатом получасового обхода становятся две камеры, одну я извлекаю, отвинтив консервным ножом решетку вентиляции, другая совершенно случайно находится в душевой кабине. Извращенцы, блин!

Сосредоточенно и с удовольствием давлю камеры, в этот момент входит Вера.

– Извини, что без стука. Чем занимаешься?

– Обживаюсь в номере, как видишь, - без улыбки отвечаю я, - как прошла встреча с хозяевами? Погладили по головке и кинули кусочек сахара?

Вера мрачнеет, сдвигает брови. Она делает шаг, будто хочет взять меня за руку, и замирает:

– Ты изменился, Дан. Даже не пойму, чем. Взрослее стал, спокойнее, даже… - пристальный взгляд скользит по моей фигуре, - поправился, что ли?

– Домашняя еда, - соглашаюсь я нейтрально.

– Ты больше не мститель, - подводит итог Эльви с грустью, - успокоился?

– До вчерашнего дня я считал свою месть завершенной, - горько бросаю я, Вера прошлась по живому, по еще болящему, - но в свете последних событий…

– Ах, да, - будто внезапно вспоминает Крайер, но теперь я отчетливо вижу, что этот возглас – игра, - хочешь взглянуть на этот паноптикум? В последний раз.

Если бы взглядом можно было убивать, от Веры уже не осталось бы мокрого места. Но я только как можно спокойнее пожимаю плечами.

– Отчего же нет? В последний раз.

– Тогда идем.

Я иду за ней по коридорам, машинально пытаясь запомнить дорогу. Вера везде пользуется своим ключом, и я не уверен, смогу ли проникнуть во все эти помещения, но все равно мысленно рисую карту шаттла. Когда-нибудь да пригодится. Эльви останавливается перед воротами, над которыми нарисована буква C. Этот уровень корабля мне запрещено посещать, ключ Веры срабатывает, створки медленно расползаются в стороны, и я вижу поражающий воображение грузовой отсек с транспортными скутерами и боевой техникой. Ба, знакомые лица. Мануэль Форка сердечно прощается с товарищами и коллегами, обнимает Стивенса, хлопает по плечу Деворию и долго жмет руку Логерфильду. У меня темнеет в глазах от ярости. Не могу, не могу перервать глотки этим сволочам, не могу отомстить им за тебя, за Нарголлу, за слезы Вики… Вера крепко сжимает мое запястье, большим пальцем успокаивающе поглаживает тыльную сторону ладони. Спокойно, спокойно. Я выберусь и найду их, пусть даже придется прочесать оба перекрестка. Жизнь длинная, будет на что ее потратить.

– Друзья! – обращается к предателям Форка. – Наша борьба не окончена! Мы собрались здесь, это наша большая победа после череды неудач. Великое будущее ждет Ориму! И оно зиждется на наших плечах. Наша работа, наш подвиг во имя Оримской Империи, пройдет еще много времени прежде, чем народ, наши граждане оценят его. Но

это время грядет, и мы трудимся, не покладая рук и не жалея жизни, чтобы оно настало как можно скорее. Поэтому все мы здесь!

Я выслушиваю пламенную речь бывшего генерала почти спокойно. Верин палец гладит мне запястье, в голове мантрой: «Отомщу, отомщу, отомщу, ждите, гады, недолго вам осталось топтать землю».

Мятежные офицеры отвечают на речь Форки аплодисментами, выкриками во славу Оримы и против конституционной монархии. Откуда-то извлекли бутылку шампанского, бокалы, пенящийся напиток оросил пол, борт безликого скутера.

Я делаю шаг вперед, мне надо это видеть. Вера не делает попыток остановить, но и не следует за мной.

– Ррррайт.

Меня заметили. Логерфильд выступает вперед, выпячивает грудь с орденами – настоящими, не краденными еще. Буль опускает глаза, покрытые сетью капилляров, щеки трясутся, как у настоящего бульдога.

Форка медленно разворачивается, не зная, как реагировать на мое появление.

– Мы все равно тебя обыграли, - весело подмигивает Логерфильд, - это судилище… карикатура одна. Неужели ты думал, что нас могут взаправду убить.

Полковник отпивает из бокала. Время медленной волной течет и захлестывает меня с головой. Медленно-медленно его рука тянется ко рту, он делает глоток, на губах белая пена.

– Выпей с нами, Райт, - предлагает Логерфильд, - в конце концов, именно благодаря тебе вся эта затея оказалась успешной.

– Подавись, - все так же медленно отвечаю я и улыбаюсь. Язык во рту нащупывает имплантат. В этот миг мне зверски хочется умереть.

– И тебе того же, - желает полковник.

Транспортный шаттл опускает трап.

– Друзья, - объявляет Форка, так и не определившись, что делать со мной, - наша работа зовет нас в путь. Вы отправитесь на базу, отдохнете и подкрепите силы, чтобы снова вступить в нашу неравную борьбу. Отдыхайте, господа!

Логерфильд залихватски отдает генералу честь и бьет о лощеный бок шаттла пустой бутылкой. Звон стекла больно отдается по нервам, и только палец Веры не позволяет мне сорваться и наделать глупостей. Шансов у меня против до зубов вооруженной компании – ноль.

Наблюдаю за погрузкой молча.

– Пойдем, - тянет меня Эльви. Обратную дорогу до пульта управления я уже не запоминаю.

Вера толкает меня в кресло. За одним из пультов сидит пилот в безликой серой форме с ромбическими нашивками на плечах.

– Капитан, ракеты?

– Готовы.

Я отрешенно гляжу в монитор, где яркой точкой на радарах виднеется отчаливший к базе шаттл.

– Наведение.

– Есть, мэм.

– Пуск.

Точка на радаре перестает мигать и мгновением позже исчезает. Знакомые, привычные уже ладони ложатся, давят на плечи.

– Вот и все, Дан, - тихо говорит Вера, опускаясь к моему плечу так, что локоны касаются и щекочут мне щеку. – В Ориме они подали бы апелляцию, обратились в международный суд, адвокаты написали бы письма Императору.

– Тогда для чего вся эта комедия? Не понимаю.

– Какого низкого ты мнения о себе, - смеется Вера и целует меня в щеку, не стесняясь безликого капитана. – С той минуты, как я узнала, что ты выжил, не уставала думать, как вытащить тебя, вырвать из лап РУ.

– С какой целью?