Одна на двоих жизнь
Шрифт:
– Дан! Родной!
– причитает она.
– Ну-ну, - обнимая за тонкую талию, шепчу я, - Таня, ты меня душишь!
– Ой, прости! – она неохотно разжимает руки. – Это от радости!
Родители Вики подходят, чтобы обнять меня. Мама целует, всхлипывая, а отец пожимает мне руку, торжественно объявляя гостям:
– Это Дан Райт, герой, спасший четыреста человек!
– Немного поменьше, - улыбаюсь я.
Вики качает головой, но ее губы, подкрашенные бледно-розовой помадой, тоже трогает улыбка. Анж и Ким, племянники, подходят
Я делаю шаг назад.
– На минутку, - шепчу я Виктории и отступаю в сторону кухни, где сейчас никого нет, чтобы перевести дух.
– Корд, я сейчас потеряю сознание. Обними своих детей.
– Дан, не на…
– Надо, брат!
Это самое малое, что я могу для тебя сделать.
Глава 6
– Никогда больше так не делай!
Ну что еще? Я ж молчу и ничего не делаю. Свалил от всех в гостевую комнату и намереваюсь посмотреть телевизор.
– Дан, это неправильно.
– Это правильно, Корд! Ты их отец, я знаю, что ты хочешь обнимать своих детей. Я знаю, нет, не знаю, но я чувствую, как ты смотришь на Вики. Они твоя семья.
– Меня больше нет, Дан, - от простой констатации факта и твоего ровного тона меня пробирает озноб, - для них меня нет.
– Ты есть для меня, и это то единственное, что я могу сделать для своего брата! – я стараюсь говорить тише, в доме тонкие стены, и мне совсем не хочется пугать близких.
– Чтобы это было в последний раз, ясно? – ты роняешь слова холодно и жестко.
– Нет, не ясно, - я прибавляю звук телевизора и закидываю руки за голову.
Тихий смешок как щекотка под ребрами – так ты делал, когда у тебя получалось подкрасться ко мне незамеченным.
– Мама считала, что военная карьера не для тебя. Я думаю, она была права.
– Почему это? – удивляюсь я.
Наши родители, и мама, и отец, были военными врачами, нам с тобой с детства прочили карьеру в армии, других вариантов даже не подразумевалось.
– Почему мама так думала?
– Ты бунтарь. В школе был сорви-головой, вечно лез в драку, отстаивая свою сомнительную правоту. Дисциплина была для тебя пустым звуком. И у тебя была тяга к языкам. Я должен был отговорить тебя от военного дела.
Я совсем не помню того, о чем ты говоришь. Мою жизнь разделила на до и после твоя смерть, и я, в отличие от тебя, не очень хорошо помню родителей.
– Ты не смог бы отговорить меня, Корд. Я всегда хотел быть, как ты. Не в армию, а просто быть таким, как ты, понимаешь?
– Понимаю, братишка. Из-за меня ты постоянно подвергался и подвергаешься риску.
– Шутишь, что ли? Без тебя меня бы уже двадцать раз угрохали! Кончай посыпать голову пеплом, Корд, и давай думать, как разрулить нашу проблему.
И снова мои слова смешат тебя.
– Нашу проблему, хм,
– Не цепляйся к словам!
Я понимаю, что ты опять ничерта не собираешься мне говорить. Отшутишься или отмолчишься. Но я намерен взять тебя измором. Мне нужно понять, что ты собираешься предпринять и надеешься ли ты вообще справиться со всем этим дерьмом.
Раздается стук в дверь, Вики заглядывает осторожно, будто боится меня потревожить.
– Я принесла чистое полотенце и одежду. Это Корда, ладно? Тебе подойдет, у вас один размер.
– Спасибо, - я забираю стопку белья и ловлю взгляд твоей жены. Она всматривается в меня с невысказанным вопросом, и неожиданно я с невероятной четкостью понимаю, что тебе больно. Наверное, даже больнее, чем в капище, где тебя терзал Алвано.
– Все нормально, Ви?
Она вздрагивает, встряхивает головой и берет себя в руки.
– Да, конечно, почему ты спрашиваешь?
– Мне просто показалось, что ты хочешь о чем-то спросить.
Ты молчишь, и от этого легче. Если она сейчас задаст правильный вопрос, я признаюсь.
– Нет, - Вики смеется, неестественно, через силу, - ты мне все равно не расскажешь, что с тобой было там.
– Ты же знаешь, Ви, это не потому, что я не доверяю. Просто не хочу, чтобы ты обо всем этом думала.
– Да, я понимаю, Дан. Отдыхай, ладно?
– Ладно.
Вики разворачивается и уходит, но возле лестницы вдруг замирает и оборачивается:
– Господи, ну почему ты так похож на него?! Раньше я не замечала… чтобы так. А сейчас…
В один прыжок оказываюсь рядом с ней и сжимаю в объятьях. Худенькую, очень хрупкую, слабую женщину с железобетонной волей. Она ведь только со мной дает слабину, и то лишь потому, что мы с тобой похожи.
– Вики, слушай…
– Дан, не смей!
– Что? – она поднимает блестящие от не пролитых слез глаза.
Как назло, я теряю все мысли, все давно заготовленные слова, и молчу, как полный придурок. Момент упущен. Вики отстраняется и опускает лицо в ладони.
– Прости, Дан, я вечно все порчу. Сегодня такой счастливый день: ты вернулся, тебя отпустили домой, а я…
– Слушай, Ви, - я снова, как тогда, до того, как сдаться лефтхэнду, опускаюсь перед ней на колени. Так мне удобнее смотреть ей в лицо, - мы договорились, со мной ты можешь говорить когда и о чем угодно. Мы же договорились?
Она быстро, нервно кивает.
– Я не Корд, но мы семья, да?
– Конечно, семья.
– Тогда перестань извиняться. Ну, хочешь, я расскажу, как там было. Хочешь?
Вики мотает головой, цепляясь за мои плечи.
– Нет, ты прав, не нужно мне об этом знать. Главное, что ты с нами. Просто, когда я вижу тебя, мне кажется, что Корд рядом. У тебя его интонации, его взгляд. Я бы хотела, чтобы мои дети были так же сильно похожи на своего отца.
– Они будут, Ви, конечно, будут.