Одна откровенная ночь
Шрифт:
Делаю глубокий вдох и откидываюсь на спинку кресла, задетая напоминанием, что у меня больше нет работы.
— Да никто.
Несмотря на усталость, Сильвия смеется. Оскорбленно и недоверчиво.
— Ну конечно, — говорит она. — В любом случае, просто подумала, что тебе стоит знать. Я на станции, так что соединение может прерваться в любой момент. Заскочи на следующей неделе. Приятно будет встретиться.
— Обязательно, — соглашаюсь я без энтузиазма. Глупо, но я не хочу наблюдать, как моя замена аккуратно справляется с кофемашиной или разносит знаменитые сэндвичи с тунцом.
— Береги себя, Ливи, — мягко прощается Сильвия и отключается прежде, чем
Начинаю набирать Миллера, но застываю, когда на экране высвечивается незнакомый номер. Долго смотрю на мобильный, испытывая глубоко укоренившуюся внутри тревогу, которая требует не брать трубку.
Конечно же, я ее игнорирую и делаю совершенно противоположное, отвечая на звонок.
— Алло. — Звучит робко и нервно. Однако мне не хочется, чтобы человек на другом конце провода знал о моем состоянии, поэтому когда не получаю ответа, повторяю, в этот раз прокашлявшись и придав тону уверенность. — Алло?
Ничего, ни шороха на заднем фоне. Делаю вдох, чтобы заговорить снова, но улавливаю знакомый звук и задерживаю только что втянутый воздух. Я слышу слова. Знакомый голос с иностранным акцентом, хриплый и низкий.
— Миллер, дорогой, ты в курсе, как я к тебе отношусь.
Глотаю воздух, стараясь не подавиться им.
— Знаю, София, — мягко и снисходительно подтверждает Миллер. Это заставляет меня чувствовать себя отвратительно.
— Тогда почему ты продолжаешь избегать меня, — интересуется она также нежно. Воображение быстро рисует сцену на другом конце провода. И мне совершенно не нравится то, что я вижу.
— Мне требовалась передышка.
— От меня?
Отрываю задницу от стула, оказываясь на ногах, и жду ответа Миллера. Слышу его вздох и определенно улавливаю звон стекла о стекло. Он наливает себе выпить.
— От всего.
— Другие женщины, я понимаю. Но не убегай от меня, Миллер. Я ведь особенная, да?
— Да, — соглашается он без колебаний. Абсолютно. Меня начинает трясти, сердце колотится в груди, а от бешенной работы разума кружится голова.
— Я скучала по тебе.
— И я по тебе, София.
Желчь поднимается из желудка к горлу, и невидимая хватка сдавливает шею. Отключаю звонок, не желая больше ничего слышать. Дыхание спирает от ярости. И все же я совершенно спокойна, когда высовываю голову в дверной проем гостиной и нахожу Теда у окна. Он стоит в расслабленной позе. С тех пор как мы вернулись домой, водитель практически не менял положение.
— Я полежу в ванной, — сообщаю ему в спину, и он оглядывается через плечо, тепло улыбаясь.
— Это пойдет тебе на пользу — произносит Тед, поворачиваясь лицом к окну.
Я оставляю его на посту и поднимаюсь наверх, чтобы одеться. Пытаюсь думать трезво, вспомнить слова Миллера к Софии, слова Софии ко мне и слова Миллера о Софии. Они все исчезли, оставив гигантскую пустоту в разуме, чтобы вызвать кучу других мыслей, ни одна из которых мне не нравится. Я знала, что она была особенной, той, с кем следует вести себя осторожнее. Натягиваю узкие джинсы и атласную кофточку. Игнорируя конверсы, надеваю черные лодочки на шпильках. Взъерошив волосы, чтобы стали волнистыми и припудрив лицо, я завершаю свой образ. Хватаю сумочку, крадусь вниз по лестнице и жду подходящего момента, чтобы незамеченной выскочить за дверь. Он наступает, когда у Теда звонит мобильный. Мужчина поворачивается спиной к окну и начинает вышагивать по гостиной, негромко разговаривая. Тихонько выскользнув за дверь, двигаюсь без всякой спешки. Меня
Охранники несут службу у входа в «Айс», вооруженные планшетами, что немедленно ставит меня в затруднительное положение. Как только один из них отметит меня, тут же доложат в штаб «Айс», и Тони начнет преследование. Мне это не нужно. Прислонившись спиной к стене, мысленно пробегаюсь по своим ограниченным возможностям… и остаюсь ни с чем. Я не настолько глупа, чтобы надеяться, будто охранник меня не узнает, так что без убедительной маскировки не попаду в этот клуб.
С момента, как я отключила этот злосчастный звонок, мной завладела решимость. И первое же препятствие прогоняет мою целеустремленность, позволяя впечатлительности взять вверх. На мгновение позволяю себе подумать о последствиях собственных действий и действительно начинаю осознавать, какой опасности себя подвергаю. Однако суматоха на другой стороне дороги отвлекает меня от размышлений и приковывает внимание к входу. Четверо мужчин с подружками возмущаются, а охранник пытается успокоить раздраженную группу. Кажется, у него не получается, и я отталкиваюсь от стены, когда конфликт переходит на совершенно новый уровень. Одна из женщин подходит к охраннику и что-то кричит ему в лицо, он поднимает руки, предлагая ей успокоиться. Жест оказывают обратный эффект и через секунду все ее спутники набрасываются на охранника. Я с ужасом взираю на происходящий хаос. Настоящая анархия. Быстро осознаю, что, вероятно, для меня это единственная возможность проскользнуть внутрь незамеченной.
Спешу через дорогу, стараясь держаться как можно ближе к стене. Мне удается потихоньку пробраться в клуб. Я точно знаю, куда направлюсь и иду твердым, ровным шагом. Прежнее спокойствие и целеустремленность возвращаются по мере того, как я добираюсь до офиса Миллера. Но теперь сталкиваюсь с новым препятствием и опускаю плечи. Я забыла о цифровой панели, где нужно ввести код для входа. Вообще не обдумала план как следует.
И что теперь? Элемент неожиданности не сработает, если мне придется стучать. Он увидит меня на камере прежде, чем я подойду к двери.
— Глупая, — бормочу я, — глупая идиотка.
Делаю глубокий вдох, поправляю кофточку и на несколько секунд прикрываю глаза, пытаясь собраться с мыслями. Ощущаю относительное спокойствие, хоть все еще пылаю от гнева. Разрушительная эмоция. Она концентрируется внутри, хотя все может измениться, стоит мне только встретиться с Миллером.
Я стою перед дверью прямо под наблюдением камеры и прежде чем успеваю отдать ногам распоряжение подойти ближе, стучу в дверь. Спокойно и быстро. Как и предполагала, глаза Миллера тревожно распахиваются, когда он открывает дверь, но в мгновение ока на место возвращается бесстрастная маска. Неохотно замечаю, насколько эффектно он выглядит. Однако его челюсть напряжена, в глазах — предупреждение, а грудь тяжело вздымается.
Он выходит и закрывает за собой дверь, проводя рукой по волосам.
— Где Тед?
— Дома.
Раздувая ноздри, он выхватывает свой телефон.
— Тащи сюда своего гребаного водителя, — шипит он в трубку, затем нажимает еще несколько кнопок и возвращает телефон обратно к уху. — Тони, я не стану спрашивать, как, черт возьми, Оливия прошла мимо тебя. — Он говорит шепотом, но приглушенный тон не скрывает властности. — Иди сюда, забирай и следи, пока Тед не приедет. Не упускай ее из виду. — Миллер засовывает телефон во внутренний карман и обжигает меня горящим взглядом. — Тебе не следовало сюда приходить, не когда все так хрупко.