Однажды орел…

Майрер Энтон

— Поползем туда, — сказал Дэмон, — вон к тому лесу.

— А где все остальные?

— Не знаю. Пошли. Не отставай от меня, держись возле моей правой ноги.

— Что же, разве нас только двое? — удивленно спросил Брюстер. Мысль о том, что от взвода осталось только два человека, пугала его, несмотря на присутствие Дэмона. Частичкой своего сознания он все еще цеплялся за мысль о том, что остальные ребята из взвода находятся где-то поблизости, где-нибудь за насыпью или в лесу.

— Ну пошли, пошли, — резко приказал Дэмон.

— А не лучше ли нам подождать, сержант? — неожиданно прошептал Брюстер.

— Зачем? — зло спросил Дэмон, приблизив свое лицо почти вплотную к лицу Брюстера. — Слушай-ка, Брюстер, вытаскивай свою поганую задницу из этой ямы и марш за мной! Ясно? Вылезай!

Брюстер с ужасом понял, что Дэмон пополз. Он почти готов был закричать «Подожди!»,

но сдержался, выкарабкался из окопа и пополз за сержантом. Пшеница была вся затоптана, смята, как будто по ней пробежало стадо крупных животных; сломанные стебли больно кололи руки и щеки. Дэмон на несколько секунд замер, потом отвернул влево. Следуя за ним, Брюстер наткнулся на чью-то вытянутую руку в рукаве из грубой ткани; скользкая кожа, зловоние и сладковатый густой запах крови вызвали у Брюстера приступ тошноты. Немец. Убитый немец. Он вытер руку о рубашку и стиснул зубы. Все окружающее стало теперь более различимым: темные полосы леса, пятна на сером фоне пшеницы — ранцы, каски, винтовки, трупы солдат. Где-то далеко позади всего этого возобновилась торопливая перестрелка. Сердце Брюстера забилось учащенно. Пробираясь по этому опустошенному войной открытому полю, он чувствовал себя ничем т защищенным, беспомощным. Чтобы подавить это ощущение, он тихонько кашлял, чихал, даже произнес что-то невнятное. Производимый им и Дэмоном шум, непрерывный шелест и треск ломающихся под ними стеблей пшеницы казался Брюстеру оглушающим. Когда справа впереди них раздались голоса, он, еще не разобрав их первые слова, уже был уверен, что это немцы. Их было несколько: голоса становились все громче и яснее с каждой секундой.

— Нам придется бежать, — прошептал Дэмон, надавив рукой на шею Брюстера. — Быстро. Вставай и беги к лесу.

— Бежать? — повторил едва слышно Брюстер. — Встать и бежать?

— Да, это единственный выход. Ну, поднимайся.

— Я не могу, сержант…

— Сможешь, — прошипел Дэмон, — иначе крышка. — Он крепко ухватил Брюстера за шиворот и встряхнул его. — Ну, беги, я тебе говорю.

— Не оставляй меня, не оставляй меня здесь, сержант, — взмолился Брюстер.

— Делай, что я приказываю! Слышишь?

— О, нет, сержант. Я…

Дэмон схватил Брюстера обеими руками и рынком подняв его на ноги. Нервно стуча зубами, Брюстер открыл было рот, чтобы возразить, но в тот же момент увидел, как Дэмон, схватив винтовку, быстро выстрелил. Наполовину оглушенный, Брюстер видел, как из дульного среза винтовки вырвалась яркая вспышка пламени. Выстрел подействовал на Брюстера отрезвляюще, как бы подстегнул его. Раздался пронзительный крик и сразу же целый хор голосов, но Брюстер не обратил на них никакого внимания. Он уже бежал к лесу со скоростью, на какую только был способен и какой никогда не подозревал в себе. Он буквально летел над землей, ни на шаг не отставая от Дэмона. Ночное небо рассекли трассирующие пули, словно по нему протянули раскаленную докрасна проволоку. Кто-то истошно завопил от боли, а кто-то закричал низким голосом:

— Unterlassen Sie das, Ihr verr"uckten Bastarden! [13]

— Гады проклятые, — пробормотал, задыхаясь, Брюстер. Мчась изо всех сил под пересекающимися трассами пуль к темной массе густого леса, Брюстер вдруг испытал дикую, неудержимую радость. Что-то прожужжало у его правого уха, как будто кто-то дернул туго натянутую струну, но это теперь не испугало, а, наоборот, развеселило его. Наконец он достиг леса и укрылся и его окутывающей темноте. С трудом переводя дыхание, он остановился и прислонился к стволу дерева. Во рту было до боли сухо, в голове стучало, как будто она вот-вот лопнет. Но все позади, теперь он в безопасности.

13

Оставьте вы это, эй вы, сумасшедшие ублюдки! ( нем.)

Подошел часто дышавший Дэмон и ободряюще хлопнул Брюстера по плечу.

— Так, теперь пойдем дальше. Иди за мной.

— Но куда? — он все никак не мог отдышаться.

— От дерева к дереву. Выбирай дерево и иди к нему. Потом другое, третье…

— Но я ничего не вижу…

— Как ковбои и индейцы. Ясно?

Как ковбои и индейцы. Брюстер хотел расхохотаться, но подавил это желание. «Что сказала бы мама, если бы увидела меня? Здесь. Сейчас. В этом лесу». Неожиданно он подумал, что может отстать от Дэмона. Страх дошел до самых пальцев и пяток. Он ничего не видел, осторожно, ощупью двигался вперед, пока рука не натыкалась

на кору дерева, потом прислушивался к шагам шедшего впереди Дэмона и снова двигался вперед. Неожиданно он почувствовал, что стал видеть лучше: стволы сосен были несколько темнее общей массы леса. Трудно было только идти бесшумно. Он спотыкался, цеплялся ногами за корни, наступал на лежащие на земле засохшие сучки. Его бесили хлеставшие по лицу ветки; когда он ступал ногой на высохшие листья, они щелкали, как хлопушки, или звенели, как разбитое стекло. Так, во всяком случае, ему казалось. Куда и зачем, черт возьми, идет этот Дэмон? Откуда он знает, в каком направлении надо идти? Все куда-то провалились, и только они двое мыкаются в этом темном лесу…

Справа что-то зашуршало. Там тоже кто-то двигался. Но совсем не в том направлении, где был Дэмон. Брюстер замер около дерева и широко открыл рот, чтобы дыхание было беззвучным. Кто-то шел прямо на Дэмона, теперь вот остановился. Брюстер попытался вскинуть винтовку к плечу, но понял, что не может сделать этого. Все его тело вздрагивало с каждым ударом сердца, а руки ничего не чувствовали. На какой-то момент у него появилось желание громко закричать и броситься напролом через лес. Потом это прошло, он почувствовал себя уверенным, готовым к любой неожиданности, полностью сознающим все происходящее вокруг.

Человек сделал еще два-три шага. Он теперь, должно быть, как раз там, где притаился Дэмон.

— Konrad? [14] — спросил он дрожащим голосом.

Брюстеру этот оклик показался невероятно громким. «Ого, — подумал он изумленно, — он боится. Боится даже больше, чем я», — и бесшумно вскинул винтовку к плечу.

— Konrad? — повторил тот же голос. — Wo sind?… [15]

Брюстер хотел выстрелить, но в этот момент раздался глухой удар и захлебывающийся хрип, потом шелест листьев от падающего тела — и тишина. Не опуская винтовки, Брюстер осторожно приблизился к тому месту, где произошло все это.

14

Конрад? ( нем.)

15

Конрад?.. Где?.. ( нем.)

— Брюстер? — раздался голос Дэмона.

— Да?

— Пошли дальше.

— Что случилось, сержант?

— Я задушил его.

— Господи! — Брюстер едва различил у корня дерева неуклюже осевшее тело немецкого солдата.

— Он заблудился или отстал от патруля. Идем дальше. Некоторое время стояла почти полная тишина; постепенно затихла и стрельба вдали. После ужасного грохота артиллерийской канонады, оглушительных взрывов снарядов и ожесточенной немецкой атаки тишина казалась абсолютной и даже осязаемой. Где-то в болоте квакали лягушки. Толстый слой сосновых иголок на земле приглушал их шаги. По мере того как зрение привыкало к темноте и становилось острее, Брюстер чувствовал все большую и большую уверенность в себе. Он, как ребенок, всегда боялся темноты и со страхом вспоминал, как однажды вечером, когда родители ушли в оперу, в доме неожиданно выключилось электрическое освещение в тот момент, когда он находился в своей спальне на втором этаже и читал Конан Дойля. Непредвиденный, без всякого предупреждения натиск такой абсолютной темноты настолько испугал Брюстера, что он сразу же замер к долго лежал затаив дыхание, прижав к животу книгу, боясь пошевелить даже пальцем. А наполнявшаяся ужасом темнота безжалостно стискивала его все плотнее и плотнее. Лишь много времени спустя он, крадучись, соскользнул с кровати и зажег свечу. Однако прыгавшая по стене собственная расплывчатая тень пугала его еще больше. Тем не менее он ведь встал с кровати и зажег свечу…

— Сержант, — прошептал он охрипшим голосом, когда догнал Дэмона, — скоро начнет светать.

Дэмон кивнул головой. Его лицо было серым, под глазами легла сетка мелких морщин.

— Нужно идти осторожнее. Ни в коем случае не стреляй, если не уверен, что только от этого зависит твоя жизнь. Выстрел может встревожить целую армию немцев.

Они медленно пробирались на юго-восток среди невысоких холмов, тянущихся параллельно лесной дороге. Еще дважды они услышали немецкую речь, и в одном из этих случаев едва успели сойти с дороги и укрыться от продвигавшейся крупной рысью артиллерийской команды, спешившей в немецкий тыл. Дэмон заметил, что у всадников очень усталый вид, они едва держались в седлах, большинство сонно клевало носом.