Однажды в Лопушках
Шрифт:
— Да? — а вот теперь удивилась, но весьма вяло.
— Отец решил, что мне пора жениться. И когда… ваш брак расстроился, то использовал возможность. Не злитесь на него.
— Я не злюсь, — как ни странно, Инга сказала чистую правду. Злости вот не было совершенно, разве что легкое недоумение: почему люди не способны понять, что… нельзя вот так! С другими людьми.
Или с нелюдьми.
С нелюдьми тоже нельзя.
— Отец просто хотел, чтобы я был счастлив.
— Со
Важен кивнул.
Виновато так…
— Я ведь старше на пару лет. И не слишком красива.
— Какой дурак это сказал? — поинтересовался ирбис.
— Зеркало.
— Выкиньте это зеркало. Я вам другое подарю…
Князь, то есть будущий… ирбис. И род богатый. Почему Инга его не помнит? Хотя… очевидно. Тогда её мысли были заняты совершенно иными вещами.
Эта безумная одержимость…
К счастью, сейчас она свободна. И может просто сидеть и есть мороженое. С женихом… смешно. Или нет?
— И что собираетесь делать? — на всякий случай уточнила Инга. — Увезти меня в горы?
— Вы там не будете счастливы. А рядом с несчастной женщиной и мужчина будет несчастен.
Интересная логика. Отец с ней поспорил бы. Хотя… Инга задумалась. А ведь он и вправду не слишком-то счастлив. Богат. Влиятелен. Но несчастлив.
Хорошо.
Кто сказал, что жрицы света напрочь лишены мстительности.
— Тогда что?
— Поеду с вами.
— Куда?
— Куда скажете.
— Вот так возьмете…
— Ну… — он поскреб голову. — Может, не совсем так… у меня аспирантура еще, хотелось бы работу доделать, хотя с темой можно и…
Он сделал непонятный знак рукой.
— Но если позволите, поеду.
— А если нет?
— Тоже поеду, но держаться буду в стороне.
— Я беременна.
— Знаю.
— Откуда?!
— Запах изменился. Уж извините, — оборотень развел руками, посмотрел на ту, в которой еще был стаканчик с мороженым, и протянул его Инге.
— И это вас не смущает? — она насторожилась. В мужское благородство Инга не слишком-то верила.
— А должно? Дети — это хорошо. Там, где один, там и второй, и третий…
Надо же, до чего прыткий-то! Уже все распланировал. Надо бы разозлиться и мороженым кинуть, для пущей злости демонстрации. Или не надо? Мороженого жаль. Инга его еще не доела.
— Я титул и право наследования младшему брату отдал, — серьезно сказал Важен. — Еще когда тебя в первый раз увидел. Ты солнечная. А мне не хватает света. Не гони. Как оно сложится, кто знает, но… защитник тебе пригодится.
Наверное.
И… солнце было ярким, горячим, день хорошим, мороженое — вкусным, а потому Инга просто кивнула.
В конце концов, прогнать она всегда успеет.
Глава 62
Положительные эмоции — это когда на все положить.
Олег надеялся, что у Белова хватит мозгов воспользоваться ситуацией и свалить. А он явился. В больничку. Халат накинул поверх пиджака.
И вид скорбный.
Скотина.
А ведь свалил бы и… Олежка не стал бы искать. Как есть не стал бы. И на деньги, которые Белов прихватил бы — а без денег сваливают только дураки, — тоже закрыл бы глаза.
Ради дружбы.
— Здравствуй, — сказал Белов, присаживаясь на стульчик.
— Привет, — Олег сидел на кровати и думал, что если просто Белову нос сломать, то, может, легче станет?
— Мне сказали, что завтра тебя выпустят.
— Ага.
— И я решил навестить вот, — Белов гляделся бледным.
И похудел будто бы.
Глаза запали. А взгляд…
— Это ведь ты Леньку убил? — тихо поинтересовался Олег.
— Что? — Белов вздрогнул.
— Ты. Больше ведь некому. Я все думал, пока тут вот… заперли. И телефоны отобрали. И в сеть выхода нет. Только и оставалось, что думать. И вот думал день-деньской, и потом еще ночь, и снова день.
— Ты… глупости какие-то несешь.
— Не глупости, Пашка… не глупости. Помнишь? Нас трое было. Я, Ленька и ты… мы вдвоем, а ты с нами. Вечно чуть в стороне. Ленька тебя недолюбливал.
— Он сволочью был!
— Я не лучше.
— Лучше! Когда ты один, мы… вдвоем всегда ладили! Ты и я. А он… издевался.
— Ну да, было такое. Он тебя поддразнивал.
— Поддразнивал? Да он… он натурально издевался. Или думаешь, я забыл? Все-то помню… и как он меня в сарае запер, а потом начал рассказывать, сколько там крыс и как они жрать станут.
…Белов всегда был трусоват.
— Или как змею подкинул в сумку. Как в школе… — Пашка задохнулся и замолчал.
— И поэтому ты его убил.
— Я не хотел. Я просто… он все хвалился, что ничего-то не боится. Что я ушлепок, а он, стало быть, герой. Вот и… позвал его. На болото.
— И бросил.
— Отвел дедовой тропой, по которой мы клюкву ходили собирать. И убрался… сказал, что вернусь позже, что посмотрим, как он будет…
— И не вернулся?
— Вернулся… не сразу. Я же… я не хотел его убивать! Сам дурак! Мог бы дождаться… я… я вечером пришел бы! Пришел ведь! А его там нет!
— Нет, — Олег сделал глубокий вдох.