Однажды в Лопушках
Шрифт:
Ксения покачала головой.
— Он и ко мне приглядывался, да все твердили, что силы у меня нет.
— А она…
— Ведьминой и вправду нет, но… что-то да передалось. К счастью, он не понял, а вот теперь скрыть не получится, — Инга положила руку на живот. — Отпустить меня он, может, и отпустит, но потом вернется, чтобы забрать ребенка.
— Хрен ему, — сказал Красноцветов.
— Ты… не знаешь, на что он способен. Он не самый лучший человек, и…
— А конкретное есть что? — Красноцветов все-таки сел. Рядом с Ксенией.
— Данные? Данных хватает… — Инга позволила себе улыбку. — Я давно готовилась. Есть… уклонение от налогов, отмыв денег. Далеко не все его доходы легальны.
…и Красноцветову ли не знать.
Сам такой.
Или еще не совсем такой, если держит руку Ксении осторожно, бережно даже.
— …а методы законны. Но… тут нужны толковые люди, чтобы подать правильно. И нет, деточка, совесть меня мучить не станет. Будь я темной, как твоя подруженька, я бы давно его на тот свет отправила. И подумывала, честно. Планировала даже, — губа дернулась, обнажив зубы. — Да только… во мне и его кровь. А это могло обернуться совсем… нехорошо.
— О нем не беспокойся.
Красноцветову хотелось верить.
И Инга, быть может, даже позволит себе. Веру. В одного конкретного человека.
— Хорошо… — она помолчала, ибо говорить о таких вещах сложно, особенно если правду. — Одна из наших способностей — дарить жизнь. Достаточно желания и… капли солнечных слез. Беременность случится с одной… встречи. Я и воспользовалась этим даром.
Она выдохнула.
И окончательно успокоилась.
— Я собиралась использовать ребенка, чтобы получить твои капиталы. Вот… почему ты просто не сгинул тут, а?
— Извини, — Красноцветов развел руками.
— Хорошо, что не сгинул. Теперь я понимаю, что и отец не упустил бы шанса. Да и твой Белов…
— Засранец.
— Еще какой… но отец ты, если хочешь, можешь сделать анализ. Потом. Когда ребенок родится.
Красноцветов заворчал.
Вот дурак. В благородство поиграть решил.
— Сделаешь. Захочешь признать или нет — дело твое… и что касается тебя, девонька, раз уж я жрица, то грешно этим не воспользоваться, — Инга сползла с кровати и остановилась, пытаясь справиться с нахлынувшей слабостью. Красноцветов вскочил. — Руку дай… и нечего так глядеть. Не съем я. И не развалюсь. Не дождетесь.
Руку он подал. И бухтеть не стал.
Хорошо.
Ксения сама выползла из кокона, в котором, к слову, было достаточно уютно. Вот свое одеяло Инга придерживала. Без одеяла ей было как-то… нехорошо.
Да и вообще обстановке изрядно не хватало торжественности.
Но она просто положила руку на живот Ксении, точнее на хлопковую пижаму, в которую девушку обрядили и прислушалась. Так и есть. Ощущалась внутри какая-то неправильность.
Инга её исправила.
Как?
Как-то вот взяла и исправила.
— Горячо, — тихо сказала Ксения. — Извините.
— Ничего…
— А… ты?
Оно и вправду, не такая Инга и старая, чтобы «выкать».
— Я? Я уеду. И буду жить, наконец, так, как всегда хотела… воспринимай меня… не знаю, как бывшую жену? Или вроде того.
Ксения кивнула.
— И ты, — Инга ткнула пальцем Олега в грудь. — Чтоб девочку не смел обижать…
— Я дочку не брошу!
— Не бросай. Кто ж тебе запрещает-то?
— Я фонд создам. И тебе… чего надо?
— Покоя, — тихо ответила Инга. — Покоя и тишины. Хотя бы на время.
Наверное, это было странно, но правильно, и, добравшись до кровати — слава всем Богам, Красноцветов не стал метаться со своей помощью, — Инга на неё забралась.
Легла.
Закрыла глаза. И подумала, что это даже хорошо, что телефон сдох… она совершенно не была настроена отвечать на звонки. Она… она просто полежит.
Немного.
Стоило закрыть глаза, и пахнуло летом, солнцем, тем самым зачарованным лугом, на котором, под старою березой, что даже зимой не утрачивала своей зелени, стоял заветный камень.
Камень был старым.
И порос зеленым мхом столь густо, что казался одетым в тяжелую шубу. Инга погладила ей. Теплая какая. И улыбнулась.
И сказала, что камню, что березе:
— Я вернулась… почти. Уже недолго и…
…где-то глубоко внизу бухнуло сердце земли.
Глава 60 В которой все потихоньку проясняется, выясняется и успокаивается
Если можно, а тем более нужно, то как-то и не хочется.
Инга заснула. Легла и заснула. И Красноцветов, подхватив Ксению на руки — слабенькая она, чтобы ходить, — вынес её из палаты. Огляделся. И, заметив человека в форме, кивнул.
Оно, конечно, вроде и закончилось все, да только спокойнее, если с охраной. Он бы и свою вызвал, да не положено.
Так и сказали, сунув под нос корочки с имперским орлом. Олег же не дурак с особистами спорить. Разберутся как-нибудь…
Врачей вон навезли.
Целителей.
Самое оно приглядеться, поискать толковых для будущего центра.
Олег указал взглядом на палату, и охранник слегка склонил голову. На этаже их, выделявшихся черным цветом формы, набралось с дюжину. Бродят, что вороны…
— А ты где устроилась? — спросил он, поняв, что понятия не имеет, куда идти. Местечковая больничка, конечно, не сказать, чтобы велика, но и бродить по ней глупо.
— Там. Рядом. С девочками…
— Как они?
— Да неплохо. Отпусти.
— Еще чего. Пол холодный, а ты без тапочек. И вообще… — он подумал, что и сам-то без тапочек, да и вовсе в полосатой больничной пижамке, явно ношеной, да еще и маловатой чутка. Но лучше так, чем собственная, измаранная в грязи одежда.