Однажды в Марчелике 4
Шрифт:
— Да Бог с ними с борделями!.. — прервал их спор метен Альфареро.
— Бордели и Бог — это плохо сочетаемые вещи, метен! — строго ответила Пелла, стараясь под возмущением припрятать довольную улыбку, которая появилась на лице и не хотела уходить.
— О какой бухте речь?! — спросил сыщик. — Дан! Пелла! Вы знаете, о какой бухте говорил наш юный шпион?
Дан и Пелла переглянулись. Ответил за двоих касадор:
— Тут есть только одна бухта, которая может интересовать Томази. Бухта Печальная. Там у него склад специй для контрабанды. А ещё
— Ха! Значит, завтра они отправятся к этой самой бухте! — обрадовался сыщик. — Всё, вопрос решён! Надо только заранее их выследить.
— Можем даже заранее туда съездить! — заметил Дан. — Мы же знаем, где она находится.
— А если речь о другой бухте? — спросил сыщик. — Нет, метен Старган, не будем рисковать! Будем за ним следить и найдём ту бухту, о которой идёт речь.
— А почему Томази — хищник? — спросила Пелла. — Или это неважно?
— Совершенно неважно! — согласился Альфареро. — Просто наш юный агент несколько переволновался.
Бухта Печальная, в десяти милях от города Грисглад, Марчелика, 19 августа 1937 года М.Х.
Заметить днём свечение морского гриба было не так легко, как ночью. Тем оно и было опасно. Ни человек, ни зверь, ни птица, ни рыба, ни даже водоросли не могли чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Морской гриб заражал своими спорами всё и вся — чтобы использовать заражённых для дальнейшего размножения.
Бухта Печальная изменилась. И без того не особо заселённые скальные склоны стали совсем голыми. А во время отлива лишь ил и наросты споровых мешков обнаруживались на оголившемся дне. Лежащий баркас и вовсе оказался вычищен до блеска. Морской гриб лучше всякой щётки избавил его от тех подводных жителей, которые любят приклеиваться к поверхностям и так проживать свою жизнь.
Отлив обнажил морское дно во всей его неприглядной красе. Миазмы от гниющих остатков микроскопических морских обитателей распространялись по округе. И только морской гриб ничем не пах. И оттого становился ещё опаснее…
Дельтианцы, стоявшие на гребне обрыва, дружно натянули платки на лица. Хотя, казалось бы, бояться на такой высоте им было нечего… Однако ужас, который морской гриб вызывал у них (и у поколений до их рождения!) давно стал частью инстинкта выживания. Многие века страшная зараза терроризировала побережье Старого Эдема. Не раз, не два — и даже не сто раз, а куда больше! — приходилось людям бросать прибрежные посёлки, спасаясь от верной смерти.
Поэтому Пелла и Гарри, которые прятались в зарослях на другой стороне бухты, натянули платки на лица таким же синхронным движением. И только Дан остался спокойно смотреть на бухту — и её обнажившееся дно, лишённое какой бы то ни было жизни. Кроме, конечно же, проклятого гриба.
Как бы смертоносен ни был гриб, были и у него слабые места. И главным его убийцей был солнечный свет. Пусть гнусный захватчик и предпочитал жить там, где можно выбраться на воздух, но
Удивительно, но за долгие миллионы лет морской гриб приспособился почти ко всему: к яростным лучам зенита, к полыхающему багрянцу, к сухому ветру — если, конечно, ненадолго… Он легко выдерживал кислотные осадки, которые когда-то шли на планете. А ещё потреблял спирт, как последний пропойца, и не пьянел. И даже мог сожрать и переварить мыло… Этот супер-хищник Эрфы казался абсолютно непобедимым.
Однако стоило поставить над ним ультрафиолетовую лампу — и через несколько часов морской гриб оказывался уложен на лопатки…
Именно это и обнаружил Мэйсон Нэш, когда взялся за нелёгкое дело по очистке бухты. Сначала он исследовал морской гриб при помощи автономных исследовательских ботов. И в какой-то момент, когда исследования едва начались и сразу же зашли в тупик, даже почувствовалисследовательский азарт — хотя никогда в жизни не был учёным.
Мэйсоном Нэшем овладела жажда победы над опасным врагом. Чего он только ни делал: выливал в бухту концентрированную серную кислоту, использовал половину запаса чистящего средства для служебных помещений… И всё мимо!
В тот день, когда один из ботов включил ультрафиолетовую лампу и несколько часов стоял над мешком со спорами под водой, Мэйсон даже временно перестал ненавидеть Ульриха Томази. Просто-напросто забыл о нём.
Гриб нужно было победить во что бы то ни стало! Предки Мэйсона Нэша, которые гордо сражались в первой космической гонке и даже победили (во всяком случае, они сами считали, что победили) неистово взвыли в его душе. Они требовали растоптать этого противника, доказав всему миру, что человек не пальцем делан — а тоже суперхищник!..
Когда наступила ночь, инфернальное флуоресцентное свечение поднималось из-под воды по всей бухте. Кроме маленького круглого пятна — размером три на три ярда. Того самого, куда светила лампа исследовательского бота…
В ту ночь Нэш позволил себе напиться. А утром, несмотря на похмелье, оборудовал всех ботов лампами и выпустил в бухту.
Первым делом были зачищены скалы, окружавшие заражённую территорию. Пусть споры там и не приживались, но присутствовали во множестве. Эту процедуру приходилось повторять почти каждый день, чтобы ветер не пустил всю работу псу под хвост. Постепенно очередь дошла и до линии высокого прибоя…
Мэйсон без опасений вышел из фургона. И двинулся к гостям, сияя улыбкой, которую у него на родине называли голливудской, а на Эрфе — злобным оскалом. Правда, Мэйсону было плевать на мнение варваров с Эрфы. Не для того он отдал врачам целое состояние, чтобы теперь прятать свои идеальные сверхпрочные зубы от чужих взглядов!..
Сидевший в кустах Дан судорожно вздохнул при виде Нэша и его неестественной улыбки. Подозрение, что он наконец-то нашёл предприимчивого землянина, подтвердилось…