Однажды в Вестеросе
Шрифт:
Герольд несколько раз менял воду. Освелл принёс Дейну что-то из еды. Но кусок не лез ему в горло.
«Я оставляю её на тебя. Пожалуйста, береги её».
Утром, когда солнце уже во всю светило, Эртур почти что заснул, но его разбудил скрип двери. На пороге стоял мейстер. Гвардеец с минуту не совсем ещё понимал происходящего. Но вскоре вскочил на ноги.
— Это мальчик, сир Дэйн, — с улыбкой произнёс старик.
— Мальчик, — эхом отозвался Эртур, но в следующее же мгновение он словно ожил: — Как леди Лианна? Могу я её, наконец, увидеть?
— Да, можете, только…
Мейстер не успел договорить, как Эртур уже пронёсся мимо
— Она совсем худа, милорд, — медленно проговорил мейстер, подходя ближе. – Тут я уже бессилен. До поры до времени.
— Значит, нужно немедленно везти её в город.
— Боюсь, это вряд ли поможет, — с грустью констатировал старик. – Да и нельзя её сейчас куда-либо везти. Как бы хуже не стало.
— Но шанс есть? – не унимался Эртур. – Она ведь не умирает?
— Шанс есть всегда, — уклончиво ответил мейстер. – Всё ещё может обернуться в лучшую сторону, сир Дейн. Хотите увидеть ребёнка?
Гвардеец поднял на мейстера зачарованные глаза. Сестра с младенцем на руках подошла ближе, и взору Эртура Дейна предстал маленький розовый комочек, совсем лысый и с пухлыми щеками. Эртур рассмеялся, а на глазах выступили слёзы.
Рейгар должен был быть здесь.
Эртур опустился на колено подле кровати Лианны и крепко сжал её тонкую ладонь в своей.
— Семеро, спасите леди Лианну, — горячо прошептал он.
Но Боги, казалось, его не слышали.
— Унесите ребёнка, — попросит Эртур, избегая смотреть на младенца. – Я ему не отец, и мне нет нужны на него смотреть.
Молчаливая сестра повиновалась. Дитя было на удивление тихим, оно не кричало и не плакало, как обычно делали новорождённые. Словно ребёнок понимал всю тяжесть сложившейся ситуации.
— Что я могу для неё сделать? – не унимался Дейн. – Не может быть, чтобы я был совсем бессилен.
— Я же говорю, милорд, тут даже я бессилен, — с какой-то странной тоской отозвался мейстер, укладывая различные баночки в окованный сундучок. – Мы можем только ждать. Всё, что мог, я сделал. Дал всевозможные отвары, обработал раны. А теперь нужно время. А там видно будет, на что нам можно надеяться, а на что нет. Нужно время и должный уход – это то, что может сдвинуть исход в лучшую сторону.
Ситуация казалась Эртуру тупиковой. Он отошёл к окну и провёл пальцами по волосам, глядя невидящим взглядом на лес, разросшийся перед башней. Далеко отсюда война разворачивалась в полную силу, а он был здесь, привязанный к этому проклятому месту одним, казалось, простым обещанием. Единственным выходом Дейну казалось уйти в Звездопад. Тут Лианна была обречена. Пусть мейстер старался изо всех сил. Но он был и оставался мейстером из затхлой деревушки. А в такие места лучших из Староместа обычно не отправляли. В мыслях дорнийца не было как-то оскорбить старика, ведь
«Ты требуешь невозможного», — подумал Эртур. Но ему больше ничего не оставалось, кроме как молиться и надеяться. Лианне нужен был самый лучший мейстер. Эртур теперь просто не видел другого шанса для неё выкарабкаться.
Время в Башне Радость словно застыло. Оно текло медленно-медленно. Молчаливые сёстры вернулись в монастырь в Ночной Песне под присмотром Освелла, не опасаясь, что они кому-то что-то расскажут. Та, что гоняла Дейна в ночь родов, на прощание с подобием улыбки сжала ему плечо. Это был тёплый жест, но дорнийцу он не пришёлся по вкусу, потому что казалось, будто бы сестра пыталась его утешить и смирить с чем-то неизбежным. Однако, он натянуто улыбнулся в ответ, коротко кивнув. Мейстер остался с ними. Но он уже практически ничего не делал, лишь раз или два в день поил Лианну какими-то зельями. Если до этого у гвардейцев было и так немного занятий, то теперь они впали в уныние в полном бездействии. Провизии хватало, да и новостей с другого конца Семи Королевств давненько в тавернах не было. Местные забулдыги мусолили старые сплетни, обряжая их во всё большее количество несуразных небылиц да придумок.
Временами было слышно плачь ребёнка, за которым смотрели мейстер и, к удивлению Дейна, Хайтауэр. Дорниец же не мог себя заставить подойти к нему, не говоря уже о том, чтобы к нему прикасаться. Было кому приглядеть за ребёнком, этого ему хватало, чтобы оправдать своё нежелание иметь с ним что-то общее.
Младенчик был очень спокойным. Это поразило Эртура в самую первую ночь его жизни и поражало все последующие дни и недели. Иногда дорниец походил к люльке, откуда на него смотрели два серо-голубых глаза. Казалось, что ребёнок всё понимает, ибо взгляд его был каким-то осмысленным. В такие моменты Дейну становилось не по себе, и он спешил уйти подальше.
С появлением ребёнка в башне появилось новое развлечение: коза по имени Малина, которая очень уж любила блуждать в колючих малиновых зарослях. Хотя ей, казалось, всё было не по чём. Коза появилась тоже благодаря мейстеру, ибо младенца нужно было чем-то кормить. У Лианны молока сразу практически не было, а то, что было, перевелось очень уж быстро. Старик такой вариант предусмотрел заранее и однажды отправился домой в сопровождении Освелла. Их долго не было, а когда они вернулись, за ними устало плелась маленькая серая животинка. Удивительно, как это обрадовало самого Освелла, он прямо-таки ожил. Уход за Малиной стал для него своеобразной отдушиной, что дало Хайтауэру новый повод для насмешек над добротой Уэнта, и это, как ни странно, значительно разрядило напряжённую обстановку. Однако, единственным, кому от появления козы было ни холодно, ни жарко, оставался Дейн. Он всё время ходил сосредоточенным, почти ничего не замечая вокруг.
— Тебе нужно расслабиться, — сказал как-то поутру Герольд, когда они вдвоём умывались в тазу с водой рядом с лошадиным загоном. – Не дело тебе так переживать. Всё будет нормально, в конце-то концов.
— Я бы не был так уверен, — буркнул Эртур, обдавая лицо ледяной водой.
— Что за юношеский максимализм? – поразился великан, зачесывая мокрые волосы назад. – Ты что, баба? Тебя может тринадцать годков каких? Совсем нюни распустил и ожидаешь всего самого худшего. Леди Лианна и то вон держится, а ты тут сопли распустил совсем.