Одни сутки из жизни обыкновенной попаданки или Мечты сбываются
Шрифт:
– Как командора из Вавилона-5. Хм, похоже, ты совсем не развлекаешься, и телевизора точно не смотришь. А, не трудись, - отмахнулся Дитон, не видя в лице альфы ни проблеска понимания.
– По-настоящему добрые дела в названиях не нуждаются.
– Тогда зачем она прячется?
– скептически произнёс Хейл.
– Так и раньше было?
Дитон тяжко вздохнул, он порядком подустал за эти сутки. Хейл отнюдь не первый оборотень, которого Иванова ему притащила, до него привозили двоих из техасской стаи. И чёрт знает, как они оказались в этой части континента. Сейчас Алан
Его проблема в том, что он по своей природе альтруист, будь она тысячу раз неладна. Как и эта глупая, храбрая девочка. Может, поэтому они так привыкли и привязались друг к другу. Иванова, как и он - одиночка. И Алан в сотый раз хочет остановить себя, помогая ей устроить жизнь. Не он же виноват, что девочка настолько испорчена и искалечена духовно, что стыдится своих хороших поступков, прячась за бравадой, выставляя напоказ свою негативную сторону, защищаясь тем самым от окружающего мира. Не он же виноват, что загрубевший от жестокости и предательств альфа закрылся от всего мира и настолько эмоционально слеп, что не видит дальше своего носа.
– Знаешь Дерек, кому-то можно доверять. Не всем, конечно, но кому-то надо. Иначе твоя жизнь станет бессмысленной.
Хейл придвинулся вплотную, чтобы у Дитона не осталось пространства даже для мысленных манёвров, будто пытался задушить его словами:
– Где. Она.
Дитон понимает, что Хейл не уйдёт не получив ответа. По глазам видит. Глаза у того, как у пса больного бешенством. Глупая псина, пора тебе угомониться, всю жизнь не провоюешь.
– Пентхаус, - он поднял глаза к потолку, дескать, просто поднимись. С сожалением наблюдая, как Хейл двинулся к выходу, неровной походкой. Герой. Ему бы отлежаться...
– Полегче там, Дерек. Девчонка справляется ствоими ранами. Вечером зайду - ей понадобится антибиотик.
3.
Мне снова снится он. Уж не знаю, что это: болезнь, помешательство или пресловутая любовь, о которой все говорят. Я просто не могу выкинуть его из головы. Он там постоянно. Как гвоздь, вбитый в череп. Как звезда, вокруг которой вращается мой разум. Он там. И всё. И точка.
Не хочу вспоминать, как попала сюда, в этот выдуманный талантливым сценаристом мир. Как очнулась у срубленного Неметона. Сколько времени прошло, пока я догадалась, что к чему. И как добиралась до города, прикрываясь сосновыми ветками вместо утерянной одежды. Не хочу помнить самый унизительный в моей жизни разговор с полицией. Как, блин, объяснить копам, что вместо обычной человеческой больницы, мне нужно в ветеринарную клинику? Эти дебилы чуть подгузники не намочили от смеха, пока я повторяла как робот: "Алан Дитон, помощь, ветеринарная клиника". Слава яйцам, они решили, что Дитон - мой родственник и не потащили меня в психушку.
Было девятое января. Замёрзла я тогда как сволочь, не говоря уже о том, что больше трясло от страха.
Алан оказался на редкость здравомыслящим человеком. Не представляю, как он терпит мой идиотизм до сих пор. Разумеется, он не поверил с первого же раза моим россказням. Но на следующий день, когда стало известно, что Скотта укусили, он
С того дня началась моя новая жизнь в Бейкон-Хиллс. Для человека, который вставал с дивана чтобы поесть, выжить в городе, где тебя никто не знает - тот ещё квест.
За ночлег и еду приходилось убирать помещение и ухаживать за животными, когда в клинике никого не было. Остальное время я просиживала в ближайших кафе, где скоплений людских запахов больше, изучая имеющуюся у Алана литературу, ожидая, когда Скотт уйдёт; и тут друид снова облегчил мне жизнь освободив его от работы в выходные, чтобы я не шаталась по городу и не вызывала подозрений у местных жителей.
Самой большой трудностью был языковой барьер, потому как наш тупой английский, которому учили в школе - ни в пизду здесь не годится. "Лондон из э кэпитал оф грейтбритан". Меня никто не понимал! Так что первый год ушёл на усвоение речи и грамматики. Самыми сложными оказались профессиональные термины. Пока Алану не пришло в голову подарить мне энциклопедический словарь, и тогда дело пошло веселей.
Когда я начала ему помогать, выяснилось, что я могу лечить животных прикосновением, правда, эти болячки потом выступали на мне, зато откат был намного меньше, чем от настоящих. Алан - учёный от бога, пошёл дальше, и мы проверили эту способность на людях.
Тогда я впервые и увидела Дерека Хейла воочию. Он приходил в больницу навестить Питера. Выползая из палаты одной пациентки, только что вышедшей из комы (моими экспериментальными стараниями), я встретилась глазами с его холодным жёстким взглядом. В голове набатом звенели колокола, от слабости не могла сделать и шага, привалившись к стене. Сердце замерло. А он пролетел мимо, в своей кожаной куртке, мимоходом скользнув глазами, как смотрят на лавочку, стоящую у стены, и от этого взгляда накатывает сковывающее грудь одиночество, и хочется слиться с покраской на стене. Проводив его широкую спину жадными глазами, я поняла, что пропала. И думать забыла о пресной поп-культуре, заключённой в подростковых сериалах, - всё стало далеко, всё изменилось. Это живой человек, оборотень, первый живой оборотень которого я увидела, он настоящий, он существует. И он, мать его, красавца, в тыщу раз круче, чем на экране.
С тех пор я была готова на любые эксперименты. Я хотела знать, на что мои способности распространяются и каков их предел. Он оказался невелик - ровно до тех пор, пока я жива. Нельзя отдать больше, чем имеешь. Очень важно понять момент, когда жизнь пациента вне опасности. А его так сложно уловить, - я же не врач, не смотря на все старания Алана вбить в мою голову хоть немного базовых знаний.
На главный вопрос: "Нужно ли вмешаться?", - ответ Дитона был прост и однозначен: нет. Нельзя изменять события. Нельзя направо и налево раскрывать всем их будущее и предугадывать каждый их шаг. Нельзя мешать тому, что должно случиться. Я беспрекословно согласилась, понимая, что мои действия могут изменить ход основного сюжета и тогда всё может кончиться очень плохо. Решила: чем меньше людей будут знать о моём существовании, тем меньше возникнет проблем. Алан немного удивился радикальности моих мер, - он считал, что достаточно было бы не использовать эти способности при них, а скрываться - чересчур. Но снова поддержал.