Офицерский корпус Русской Армии - Опыт самопознания (Сборник)
Шрифт:
А. Колчак: Моя мечта, моя идея военного успеха и счастья... Я говорил сегодня в обществе весьма серьезных людей о великой военной идее, о ее вечном значении, о бессилии идеологии социализма в сравнении с этой вечной истиной... и вытекающих из нее самопожертвования, презрения к жизни во имя великого, о конечной цели жизни - славе военной, ореоле выполненного обязательства и долга перед своей Родиной...
13 лет тому назад мы проиграли войну... Ответственность за это несут прежде всего военные России, главным образом офицерство. После прелюдии 1905, 1906 гг. было ясно, что спасение России лежит в победоносной войне, но кто ее хотел - офицерство? Нет, войны хотели немногие отдельные лица... Наше офицерство было демократизировано и не имело подобия и тени военного сословия, воинственности, склонности и любви к войне, что совершенно необходимо Оно было недисциплинированно и совершенно невоинственно. У нас было 3000 генералов против 800 французских, но что это были за фигуры Что общего
Военный идеализм русских офицеров носил ярко выраженный отечественный характер. Война обожалась не сама по себе. К ней готовились как к необходимому злу, чтобы победить и достигнуть эффективного мира, предотвратить нападение, избежать поражения, заблаговременно разработать оптимальный способ действий, пресечь опасность на ранней стадии, своевременно сориентировать военное развитие страны. На первое место выдвигался принцип подготовки не к прошлым (прошедшим), но к будущим войнам.
В действиях Суворова данная установка проявилась особенно конкретно. Постоянно следя за военно-политической обстановкой, он своевременно вскрывал угрозы, которые могли обернуться для России войнами, просился на соответствующие театры военных действий. Уже в 1796 году он предчувствует, что серьезная для России война произойдет не от Швеции, Персии или Турции, а от Франции, в связи с чем предлагает "принятца за корень, бить французов", "искать их в немецкой земле", пока их численность незначительна и не дошла вместе с турками до полумиллиона. В 1799 году во главе русских и австрийских войск он успешно "бьет французов" в Италии и Швейцарии, выражает готовность, в случае усиления, "с Божьей помощью двинуться на Париж", вступить во "французские пределы для положения, восстановлением самодержавия, конца бедствиям, гнетущим человечество"{473}. Действительно, успешная война с Францией в 1800 году могла бы предотвратить многие кровопролитные сражения 1805-1807, 1812-1814 гг., большие потери, которые им сопутствовали.
Война 1812 года и ее вынужденный оборонительный характер не стали неожиданностью для русских офицеров. Начиная с 1810 года ими было подано около 30 планов действий против Наполеона. Один из них, разработанный подполковником Петром Андреевичем Чуйкевичем (1783-1831), почти полностью воплотился в жизнь. Примечательно само его название: "Патриотические мысли или политические и военные рассуждения о предстоящей войне между Россиею и Франциею и предложение средств воздвигнуть в Германии Инсурекцию (вооруженное восстание.
– А.С.) посредством Экспедиции". Взвешенный оборонительный проект, ставший итогом профессионального анализа, исходил из необходимости отступления до момента равенства сил, ведения активных действий, партизанской войны, осуществления десантов и экспедиций за границу одновременно с началом военных действий, организации революций и восстаний в тылу наполеоновской армии.
П. Чуйкевич: Оборонительная война есть мера, необходимая для России. Главнейшее правило в войне такого рода состоит: предпринимать и делать совершенно противное тому, чего неприятель желает...
Обыкновенный образ нынешней войны Наполеону известен совершенно и стоил всем народам весьма дорого. Надобно вести против Наполеона такую войну, к которой он еще не привык, и успехи свои основывать на свойственной ему нетерпеливости от продолжающейся войны, которая вовлечет его в ошибки, коими должно без упущения времени воспользоваться и тогда оборонительную войну переменить в наступательную.
Уклонение от Генеральных сражений; партизанская война летучими отрядами, особенно в тылу операционной неприятельской линии, недопускания до фуражировки и решительность в продолжении войны - суть меры для Наполеона новые, для французов утомительные и союзникам их нестерпимые
Быть может, что Россия в первую кампанию оставит Наполеону большое пространство земли; но дав одно Генеральное сражение с свежими и превосходными силами против его утомленных и уменьшающихся по мере вступления внутрь наших владений, можно будет вознаградить с избытком всю потерю, особенно когда преследование будет быстрое и неутомительное, на что мы имеем перед ним важное преимущество в числе и доброте нашей конницы
Неудачи Наполеона посреди наших владений
Ермолов, в бытность на Кавказе, заблаговременно (с 1817 г.) готовился к столкновению с Персией, прося из Петербурга хотя бы одну дополнительную дивизию, чтобы предупредить войну, которая все-таки состоялась в 1826 году Одновременно он разработал перспективную стратегию покорения Кавказа, положив в основу ее метод систематической войны, т е постепенного упорного завоевания Чечни, Дагестана и других территорий военными экспедициями, постройкой крепостей, прокладыванием дорог и просек, переселением казачьих семей, суровыми наказаниями горцев за мятежи и другими мерами. Кавказ, отмечал он, "это огромная крепость: надобно или штурмовать ее, или овладевать траншеями; штурм будет стоить дорого, и успех его неверен, так обложим же ее"{475}. Только возрождение этого метода позволило последователям Ермолова, князьям генерал-фельдмаршалам М.С. Воронцову, А. И. Барятинскому, графу генералу Н.И. Евдокимову, успешно завершить к 1864 году шестидесятилетнюю кавказско-горскую войну
Заранее, в 80-х годах XIX века, к будущей войне с Германией призывал готовиться Скобелев. Сразу же после посещения германских маневров 1879 года им был разработан план войны с учетом недостатков немецкой тактики и стратегии- рутины охватов, слепой веры в стремительное наступление, пренебрежении к инженерному оборудованию позиций Вместо системы крепостей он полагал необходимым установить по западной нашей границе "Варшаво-Новогеоргиевско-Глубо-Наревский плацдарм наподобие Плевны", противопоставить немецким молниеносным действиям стратегию затяжной войны на истребление и истощение, в расчете, что армию противника "доканает время", а также "солдатская твердость и стойкость".
На случай вторжения противника планировалось проведение глубокого кавалерийского рейда по немецким тылам силами великолепной среднеазиатской и кавказской конницы для нанесения материального ущерба, сеяния паники и страха. По окончании мобилизации и вступлении в войну главных сил предполагалось в первую очередь разбить и вывести из войны австрийцев, а затем уже развернуть наступление на Германию - "Тогда мы потоком польемся вперед и никакие крепости и феодально-парламентские армии нас не сдержат"{476} Скобелев-полководец - "военный до мозга костей", человек с "военной будущностью" (М.И. Драгомиров) - постоянно отрабатывал и другие планы: занятия Хивы, обороны Болгарии, похода на Индию (для воздействия на Англию){477}.
20 лет вынашивал идею и готовил планы захвата Босфора, а по возможности и Константинополя, начальник Главного штаба русской армии генерал-адъютант Николай Николаевич Обручев (1830-1904). Он заранее предостерегал от активных действий России на дальневосточном и азиатском направлениях и предлагал сосредоточить все ее военные усилия на Западе (где готовиться к европейской быстротечной войне), заняв оборонительную позицию на Босфоре За 10 лет до неудачной Русско-японской войны (30 марта 1895 г.) его взгляды была уже выражены предельно четко: "По мнению начальника Главного штаба, для нас в высшей степени важно ни под каким видом не впутываться в войну. Необходимо иметь в виду, что нам пришлось бы воевать за десять тысяч верст с культурной страной, имеющей 40 миллионов населения и весьма развитую промышленность. Все предметы военного снаряжения Япония имеет у себя на месте, тогда как нам пришлось бы доставлять издалека каждое ружье, каждый патрон для наших войск, расположенных на огромной некультурной территории с населением не более полутора миллионов Ближайшие войска могут прибыть к месту военных действий лишь через три месяца, а из Омска и Иркутска - только через пять Генерал-адъютант Обручев высказывает убеждение, что необходимо действовать дипломатическим путем, впутываться же ныне в войну, на которую нас будут, вероятно, наталкивать европейские державы, было бы для нас величайшим бедствием, тем более, что мы не обеспечены ни на Западе, ни на Кавказе Генерал-адъютант Обручев заявляет, что мы могли бы достигнуть всего, что нам нужно в согласии с Японией, а Китай нам не страшен"{478}.
В XX веке, изучая опыт и уроки Русско-японской войны 1904-1905 гг., идейную подготовку к будущей войне вела целая когорта офицеров русского Генерального штаба: Александр Андреевич Свечин (1878-1938), Евгений Иванович Мартынов (1864-1937), Дмитрий Павлович Парский (1866-1921), Александр Алексеевич Незнамов (1872-1928), Александр Владимирович Геруа (1870 - после 1940) и многие другие{479}. Впоследствии, и в эмиграции, и в рядах Красной Армии они по-прежнему продолжали думать о будущей войне, выдвигая стратегические, оперативные, тактические и технические идеи подготовки к ней. Стратегия "измора", всесторонне обоснованная Свечиным в 20-х годах, стала основополагающей доктриной для первых двух лет Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Полностью оправдали себя в ней теории глубоких операций, ударных армий, разработанные в те же годы, а также в целом сценарий (прогноз) большой войны, представленный в записках и работах А.А. Свечина, В.А. Трифонова, Я.К. Берзина, Я.М. Жигура, А.Н. Никонова, М.Н. Тухачевского и других{480}.