Офицерский корпус Русской Армии - Опыт самопознания (Сборник)

Неизвестен 3 Автор

VIII

Выше я старался осветить те условия, которые так различно влияют на образование офицерского корпуса у нас и за границею, вследствие чего они так и различны между собою.

Не менее важным представляется при оценке боевой годности обеих армий еще и различный уровень развития и специальной военной подготовки нашего и заграничного кадра унтер-офицеров, от которого, несомненно, в значительной степени зависит успех воспитания и строевого обучения войск в мирное и успешность военных действий в военное время. А разве можно нашего унтер-офицера сравнить с заграничным? Может ли об этом быть два мнения? Предаваться в этом отношении сомнениям - значило бы, как полагаю, совершенно не знать иностранных армий.

Старшие и младшие унтер-офицеры в армиях наших соседей стоят несравненно

выше наших как по своей интеллигентности, так и по военной подготовке. Можно сказать, что у нас почти нет вовсе унтер-офицеров в смысле требований, предъявляемых к ним за границею. Впрочем, об этом так много писалось, что вопрос можно было бы считать исчерпанным, если бы он, несмотря на это, до сих пор не оставался неразрешенным на практике. В сущности, он сводится к вопросу денежному. Располагая необходимыми суммами, нетрудно для обеспечения нашей армии вполне подходящими унтер-офицерами учредить необходимое количество унтер-офицерских школ (примерно по одной на каждую дивизию), хорошо обставленных и с достаточно продолжительным курсом, хотя бы учащиеся провели в школе весь срок действительной службы и потом в строю имелись одни только сверхсрочные унтер-офицеры, определенные по окончании курса сразу на пяти-шестилетнюю сверхсрочную службу, как за границею. В желающих поступить в такую школу из числа призывных, а сверх того и со стороны, не было бы недостатка, так как они получили бы образование на казенный счет и по окончании военной службы превратились бы в дельных чиновников разных ведомств, что опять-таки давно осуществлено на практике с прекрасным успехом за границею, и в особенности в Германии. Ведь учебные наши команды цели не достигают, и оставлять далее нижних чинов на том уровне воспитания, на котором они находятся в настоящее время, не будет ли рискованно?

Риск подобного состояния очевиден не только по результатам последней войны, но и по примерам мирного времени.

Весьма характерным примером нецелесообразного, неумелого воспитания наших солдат может служить та беспомощность, с которою, начиная с 1904-1905 годов, наши строевые нижние чины выступают в борьбе с террором. Повторяется всегда одно и то же явление: злоумышленники почти всегда застают наши команды врасплох и истребляют их почти без сопротивления. Так, например, для охраны денежных сумм наряжается с поездом целый вагон солдат. Когда поезд въезжает на станцию, нападающие бросают бомбы под вагон и в самый вагон с солдатами, не успевающими защитить ни транспорт, ни самих себя, между тем как разбойники, ограбив почту, безнаказанно скрываются...

С военной точки зрения, подобное явление, несомненно, свидетельствует о неподготовленности наших нижних чинов и к войне, так как все эти нападения не что иное, как те же военные действия в миниатюре.

На моей памяти со времени Русско-турецкой войны умственная неразвитость наших нижних чинов удивительно мало изменилась к лучшему. В такой промежуток времени в других странах прогресс заметен на всех поприщах общественной жизни в значительной степени. В наших же войсках процент грамотных новобранцев хотя и повысился, но общий уровень их умственного развития остался прежним...

Все это находится, впрочем, в связи с унтер-офицерским вопросом и всем прочим, о чем упоминалось выше."

IX

Следовало бы сравнить еще и воспитание нашей молодежи в военно-учебных заведениях с таким же воспитанием за границею. Полагаю, что и в этом отношении мы отстаем от своих соседей, в особенности за последнее время. Не говоря уже о науках, мне кажется, что там от нас уходит далеко вперед воспитательная часть. Даже к самостоятельной, практической жизни там приготовляют своих воспитанников более основательно, не оставляя без внимания такие требования, как умение сообразоваться в жизни со скудными средствами офицерского содержания и устроить притом свою жизнь возможно рационально с точки зрения современных культурных требований. За границею воспитание и общеобразовательная часть обучения обдуманы так всесторонне, что там не забывают даже о систематическом ознакомлении воспитанников военно-учебных заведений, в общих чертах, с искусствами ("Kunstun-terricht" как отдельный предмет),

так как и искусства также имеют свое значение в современной жизни культурного общества, между тем как выпускаемые прежде офицеры в этом и во многих других отношениях (практическое знание языков и т.д.) являлись совершенными профанами, что нередко ставило их в неловкое положение в обществе и оставляло важные пробелы в некоторых отраслях их умственного развития.

Х

<...>: Что же касается военного нашего могущества, то в этом отношении и армия наша - непочатый край природных ресурсов, и при надлежащем отношении к делу нам нечего опасаться за нее. Избитая, банальная с виду фраза о прекрасном нашем солдатском и офицерском материале имеет свой глубокий практический смысл.

Нужно только развить чувство патриотизма и военного долга да единство духа.

Единодушный корпус офицеров, сплоченный сознанием величия своего призвания, сознанием всесилия военных своих познаний и также готовностью жертвовать собою за высшие интересы отечества вместе с превосходным нашим солдатским материалом, доведенным до надлежащего уровня умственного развития, составит силу, которая при известных всему миру редких боевых качествах нашего племени в состоянии одолеть врагов всего мира. [...]

Червинка Я. Военная карьера у нас и за границею.
– Варшава, 1912.

Я. Корф

О воспитании воли военачальников

Для того, чтобы управлять другими, надо прежде научиться управлять собой.

Ж. Пейо

Мы давно и часто повторяем слова Наполеона о том, что успех на войне на три четверти зависит от духовной стороны дела. К сожалению, этим повторением мы в громадном большинстве случаев и ограничиваемся, совершенно забывая, что в таком живом деле, как наше военное, теоретическое положение без практического приложения, как бы справедливо оно ни было, остается совершенно мертвою истиною. Действительно, сознательно у нас почти ничего не делается в отношении духовной подготовки к бою войск; в деле воспитания мы вращаемся лишь в области разных исторически сложившихся приемов, обратившихся в рутину, где добро перемешалось со злом до такой степени, что порой даже трудно признать за тем или другим первенствующее значение.

Правда, и в теории мы встречаем достаточную неясность. "Психология почему-то до сих пор крайне пренебрегает всеми теми явлениями, которые относятся к духовной деятельности человека на войне; военные же историки, имея до последнего времени весьма мало понятия о важности фактов духовного свойства, обыкновенно или вовсе опускают их или описывают лишь наиболее резко бросающиеся в глаза, ища тайну побед то "в сообщениях", то "в ногах", а не заглядывая в сердца и головы людей"{52}.

Вдобавок, говоря о зависимости успеха от духовного элемента, мы почти всегда подразумеваем под этим элементом так называемый "дух войск", забывая или даже подчас и не подозревая, что этот самый "дух" есть явление весьма и весьма сложное, и совершенно игнорируя духовную деятельность начальствующих лиц.

Между тем печальный опыт минувшей войны наглядно показал, что в ряду наших недочетов, бесспорно, самым крупным являлась неподготовленность громадного процента начальников всяких степеней; притом не столько в смысле недостатка знаний, сколько в отношении недостатка самостоятельности, неумения решать и решаться. Отсутствие надлежащей воли - вот где главное зло, с которым необходимо бороться; и приступить к борьбе с этим злом надо немедленно, не теряя ни минуты, если мы хотим подготовиться для будущего и в следующую войну не переживать опять острой горечи поражений.

<...>: Обратимся теперь к более детальному исследованию того, какие собственно эмоции, положительные и отрицательные, вторгаются в душу начальника и так или иначе властно влияют на него. При этом мы будем рассматривать их не столько с точки зрения получения положительного результата решения, сколько самого процесса решения (доведения акта воли до конца).

На войне все отрицательные эмоции, т.е. задерживающие окончание борьбы мотивов и наступление кризиса воли, могут быть сведены к страху: страху лично за себя, за своих подчиненных и за порученное дело, и, как следствие этого, к разновидностям нерешительности.