Огнем и мечом (пер. Вукол Лавров)
Шрифт:
Среди офицеров ходил слух, что князь не будет ждать конца выборов и вот-вот выедет из Варшавы, но это было неверно. Князь не только не выехал, но и посетил королевича Казимира в Непоренте, был им принят с величайшей любезностью и затем вновь вернулся в город. Требовалось раздобыть денег на войско, и князь хлопотал об этом. К тому же, на средства Карла формировались новые полки драгунов и пехоты. Одни уже пошли в Русь, другие должны были скоро выйти. Князь повсюду разослал своих офицеров, сведущих в военном деле, чтобы все привести в надлежащий
— Вы поедете в Заборов, — сказал Еремия. — Там ждут лошади, предназначенные для нового полка. Осмотрите их, выберите, заплатите деньги и препроводите в полк.
Пан Володыевский рьяно принялся за дело, получил деньги по княжеской записке и в тот же день с паном Заглобой и десятью солдатами, конвоирующими телегу с деньгами, выехал в Заборов. Они ехали медленно, потому что все дороги были переполнены шляхтою и поляками, все дома в окрестных деревеньках заняты проезжающими. При такой толчее трудно было избежать какого-нибудь приключения, и наши друзья несмотря на все предосторожности вляпались-таки в историю.
Подъезжая к Бабице, Володыевский увидел у корчмы группу шляхтичей, уже готовящихся к отъезду. Один из них, не говоря ни слова, пришпорил своего коня и рысью подскакал к пану Михалу.
— А, это вы! — крикнул он. — Прятались от меня, да я нашел вас; теперь от меня не уйдете. Эй, товарищи, подождите минутку! Я хочу кое-что сказать этому офицерику и желал бы, чтобы вы были моими свидетелями.
Пан Володыевский довольно улыбнулся: он узнал пана Харлампа.
— Бог мне свидетель, что я не прятался, — сказал он. — Я сам искал вас, чтобы спросить, все ли вы продолжаете гневаться на меня, но, к несчастью, мы не сталкивались.
— Пан Михал, вы по службе едете! — шепнул Заглоба.
— Помню, — тоже шепотом ответил Володыевский.
— Ну, пожалуйте! — горячился Харламп. — Господа, я обещал этому мальчику обрезать уши и обрежу, не будь я Харламп! Оба, не будь я Харламп! Будьте свидетелями, господа, а вы… как вас там?. Пожалуйте!
— Я не могу сейчас, — ответил Володыевский, — подождите два дня.
— Как не можете? Трусишка этакий! Дерзости говорить умеет, а как дело дошло до сабли, так и назад.
— Я драться сейчас не могу, но даю вам слово, что через три или четыре дня, как только исполню данное мне поручение, явлюсь в назначенное вами место. Если же это обещание не удовлетворяет вас, я прикажу своим солдатам стрелять. Выбирайте сами и затем убирайтесь к черту, мне некогда разговаривать с вами!
Пан Харламп подумал с минуту.
— Ну, хорошо. Так через четыре дня, в субботу, в Липкове. Там вы найдете меня возле корчмы, а теперь с Богом!
Через четыре дня Володыевский вместе с Заглобой и Кушелем сидели в корчме в Липкове.
— А что, у тебя много народу? — расспрашивал у хозяина пан Заглоба.
— Нет. Один только пан. Сидит
— Откуда приехал, не знаешь?
— Не знаю, должно быть, издалека, из-за Вислы. Лошади все измучены.
— Может быть, это Харламп, — сказал Заглоба и подошел к дверям комнаты.
— Можно войти? — спросил он.
— Кто там? — отозвался голос из-за двери.
— Свои. — И пан Заглоба приоткрыл дверь. — С вашего позволения… может быть, не вовремя? — прибавил он, заглядывая в комнату, но вдруг отпрянул назад, точно увидел что-то страшное. На лице его одновременно отразились испуг и изумление, рот остался полуоткрытым, а глаза с недоумением смотрели на Кушеля и Володыевского.
— Что с вами? — спросил Володыевский.
— Ради Христа, тише! — задыхаясь, прошептал Заглоба. — Там… Богун!..
Оба офицера сразу вскочили на ноги.
— Вы с ума сошли! Опомнитесь! Кто, говорите вы?
— Богун! Богун!
— Не может быть!
— Клянусь Богом и всеми Его святыми!
— Чего же вы так перепугались? Если он действительно там, то Бог отдал его в ваши руки. Успокойтесь же. Да действительно ли вы уверены, что это он?
— Уверен ли! Я видел, как он переодевается.
У Володыевского глаза засверкали.
— Эй, хозяин! — тихо произнес он. — Из спальни есть другой выход?
— Нет, только через эту комнату.
— Кушель, под окно! — распорядился пан Михал. — О, теперь он уже не уйдет от нас!
Кушель, не говоря ни слова, выбежал вон.
— Придите же, наконец, в себя! — уговаривал Заглобу маленький рыцарь. — Не над вашей, над его головою висит погибель. Что он может сделать с вами? Ничего.
— Я только от изумления не могу в себя прийти, — поспешил оправдаться пан Заглоба, а сам подумал: "Правда, чего мне бояться? Пан Михал здесь, пусть Богун боится!".
И, нахмурив брови, он схватился за рукоять сабли.
— Пан Михал, он не должен уйти!
— Да он ли это? Мне что-то не верится. Что ему здесь делать?
— Хмельницкий послал его в качестве шпиона. Это ясно, как день! Подождите, пан Михал. Мы схватим его и поставим условие: или пусть отдает княжну, или мы его сами выдадим правосудию.
— Только бы княжну отдал, а так черт с ним.
— Только не мало ли нас: двое и Кушель третий? Он будет обороняться, как бешеный, да, кроме того, у него люди.
— Харламп подъедет с двумя товарищами, тогда нас будет шестеро! Достаточно!.. Шш…
Двери отворились, и в комнату вошел Богун.
Должно быть, раньше он не разглядел Заглобу, и теперь при его виде вздрогнул, лицо его вспыхнуло румянцем, руки судорожно ухватились за рукоять сабли. Но все это длилось одну минуту. Богун снова овладел собою.
Заглоба смотрел на него и не говорил ни слова; атаман тоже хранил молчание. Люди, которых судьба так часто сталкивала вместе, теперь делали вид, что не знают друг друга.