Огнем и мечом (пер. Вукол Лавров)
Шрифт:
— Видите, как он насмехается надо мною? — жаловался Барабаш Скшетускому и Зацвилиховскому. — А я его когда-то учил военному делу, отцом родным был для него.
— Он говорит, что будет со всем запорожским войском добиваться осуществления привилегий, — заметил Зацвилиховский. — Говоря просто, это — гражданская война, самая страшная изо всех.
— Я вижу, что мне нужно спешить, — согласился с ним Скшетуский. — Дайте мне поскорее письма к лицам, с которыми мне придется иметь дело.
— К кошевому атаману у вас есть?
— Есть от самого князя.
— Я вам дам к одному куренному, а у пана Барабаша там есть родственник, тоже Барабаш; от них вы все разузнаете.
— Так вы пошлите кого-нибудь к князю с этими советами, а я должен ехать, раз меня послали, — ответил Скшетуский.
— Да знаете ли вы, что вам предстоят величайшие опасности? — воскликнул Зацвилиховский. — И здесь народ возбужден до такой степени, что усидеть трудно. Если бы не близость коронного войска, чернь сейчас же бросилась бы на нас. Представьте, каково же теперь там! Вы просто лезете зверю прямо в пасть.
— Пан хорунжий, Иона был не только в пасти, но в чреве кита, и при помощи Бога вышел оттуда невредимо.
— Коли так, поезжайте. Одобряю ваше мужество. До Кудака вы доедете спокойно, а там увидите, что вам делать. Гродзицкий — старый солдат, он вам вернее скажет. А к князю я поеду сам; уж если мне на старости лет еще раз суждено сражаться, то я предпочитаю сражаться под его знаменем. А теперь я приготовлю для вас лодку и гребцов.
Скшетуский вышел и направился прямо на свою старую квартиру в княжеском доме, чтоб окончательно приготовиться к путешествию. Он не без некоторого удовольствия думал о нем, несмотря на слова Зацвилиховского. Он увидит Днепр во всем его протяжении, до самого Низа, до порогов, а та земля представлялась тогдашнему рыцарству зачарованной областью, полной тайн и опасностей, чистою находкой для любителя сильных ощущений. Не один рыцарь целый век на Украине прожил, а не мог похвастаться, что видел Сечь, разве только пожелал бы записаться в братство, а на это было мало охотников среди шляхты. Времена Самуэля Зборовского прошли и более не вернутся. Разлад между Сечыо и республикой не только не уменьшился, но, напротив, увеличивался все больше и больше, а наплыв шляхты со времен Павлюка и Наливайки, как русской, так и польской, в свою очередь, уменьшался. Булыги-Курцевичи находили мало последователей; вообще на Низ, в братство, шляхту гнало только несчастье или тяжкое, неискупленное преступление.
Какая-то непроницаемая таинственная мгла скрывала от взоров людей эту хищническую днепровскую республику. О ней говорили чудеса, и Скшетускому собственными глазами хотелось видеть, много ли правды в том, что говорят.
За свою жизнь он и не думал опасаться. Посла все уважают, в особенности от князя Еремии.
Так размышлял он, выглядывая из своего окна на рынок. Вдруг ему показалось, что две знакомые фигуры промелькнули мимо, направляясь в Дзвонецкий угол, к таверне валаха Допула.
Он присмотрелся внимательно: это были паны Заглоба и Богун.
Они шли под руку и вскоре скрылись в дверях, над которыми торчала веха, обозначавшая присутствие винного погреба и таверны.
Наместника удивило не столько присутствие Богуна в Чигирине, сколько его дружба с паном Заглобой.
— Эй, Жендзян! — крикнул он. Мальчик поспешил на зов.
— Слушай, Жендзян. Пойдешь в таверну, вон туда… Там ты найдешь старого шляхтича со шрамом на лбу и скажешь ему, что кто-то хочет сейчас же видеть его по важному делу. А если он будет спрашивать
Жендзян исчез и вскоре возвратился, ведя за собой пана Заглобу.
— Добрый день! — приветствовал его Скшетуский. — Узнали меня?
— Узнать ли вас? Пусть меня татары на сало перетопят и наделают свечей в мечеть, если я забыл вас. Ведь это вы несколько месяцев тому назад у Допула вышибли двери Чаплинским, и это мне доставило такое удовольствие, какого я не испытывал со времени своего освобождения из стамбульской тюрьмы. А что поделывает пан Повсинога герба Сорвиштаны вместе с своим целомудрием и мечом? По-прежнему ли воробьи отдыхают у него на макушке, принимая его за высохшую осину?
— Пан Подбипента здоров и кланяется вам.
— Он очень богатый, но вместе с тем страшно глупый шляхтич. Если он срубит три головы такие, как у него, то мозга в них будет ровно столько же, сколько меда в пустой бутылке. Уф! Жара какая, вся глотка пересохла!
— У меня есть тройняк и, кажется, недурной. Вы не откажетесь?
— Только дурак отказывается, когда умный просит. Мне цирюльник посоветовал пить мед, чтобы меланхолию от головы оттягивало. Тяжкие времена наступают для шляхты: dies irae et calamitatis [24] . Чаплинский умирает от страха и к Допулу не ходит, потому что там пьют казацкие старшины. Я один пренебрегаю всеми опасностями и делю компанию с этими полковниками, хотя от них дегтем попахивает. Добрый мед! Откуда?
24
Гнева и смятения (лат).
— Из Лубен. А много здесь старшин?
— Кого тут нет? Федор Ладболис здесь, старый Филипп Дзедзяла здесь, Даниэль Нечай здесь, а с ними и сокровище ихнее, Богун, который стал моим приятелем с той поры, как я перепил его. Все они теперь киснут в Чигирине и вынюхивают, куда им податься, потому что еще не смеют открыто перейти на сторону Хмельницкого. А если не перейдут, то это мне заслуга.
— Не понимаю вас.
— Очень просто. Во время кутежей я всегда склоняю их на сторону республики. Если король не назначит меня старостой, то знайте, пан Скшетуский, что республика не больно ценит и награждает своих подданных за доблестные деяния, так что лучше откармливать кур, чем рисковать своею головою pro publico bono [25] ! Да!
25
Ради общего блага (лат.).
— Вы лучше рисковали бы головой, сражаясь с врагами республики, а вы только пьянствуете с ними да попусту тратите на кутежи свои деньги.
— Я трачу? Да за кого вы меня принимаете? Мало того, что я связываюсь с мужиками, мне еще и деньги платить за них? Я считаю за великое благодеяние, что позволяю им платить за себя.
— А Богун? Что он тут поделывает?
— Он? Прислушивается, как и все другие, чем пахнет со стороны Сечи. Он любимец всех казаков. Они его чуть не на руках носят, потому что переяславский полк за ним, а не за Лободою пойдет. А кто знает, на чью сторону станут реестровые Кисеговского? Богун всегда был с низовцами, когда нужно идти на турка или татарина, а теперь сильно колеблется. Он мне проговорился под пьяную руку, что влюблен в шляхтянку и хочет жениться на ней… ну, ему и недосуг накануне брака брататься с мужиками. Эка, какой славный мед!