Огнем и мечом (пер.Л. де-Вальден)
Шрифт:
— Как не знаю? Только бы нам доехать до Валандинки, а там я с завязанными глазами попаду. Мы поедем по левому берегу Днестра, а яр находится на правом берегу, который мы узнаем по тому, что вход в него завален большой скалой. Сначала кажется, что там совсем нельзя пройти, но в скале есть пробоина, в которую свободно проходят две лошади рядом. Нам бы только добраться туда, и там уже никто не убежит от нас, там один только вход и выход; вокруг яра такие высокие стены, что едва птица может пролететь. Колдунья мучит людей, которые входят туда без ее позволения, и там уже много человеческих скелетов, но Богун велел не обращать на это вникания, только ехать
— Что касается Черемиса, не говорю, но бабу достаточно связать.
— Да, как вы ее свяжете? Она такая сильная, что разрывает панцирь, как полотняную рубашку, а подкова только хрустит в ее руках; один только господин Подбипента справился бы с нею, а не мы. Но не беспокойтесь, есть у меня для нее освященная пуля, пусть уже эта чертовка пропадет, иначе она полетит за нами, как волчица, — и тогда не только княжны мы не увезли бы, но и собственных голоа
Среди таких разговоров и советов время шло незаметно. А ехали они быстро, оставляя позади местечки, города, села, хутора и курганы. Они ехали по направлению к Ермолинцам и Бару, откуда намеревались свернуть в сторону Ямполя и Днестра. Теперь они проезжали местность, где некогда Володыевский побил Богуна и освободил Заглобу из его рук Они попали в тот же хутор и остановились там на ночлег. Им случалось ночевать и под открытым небом, в степи; тогда Заглоба веселил своих спутников рассказами о прежних своих приключениях, бывалых и небывалых. Более всего, однако, говорили о княжне и ее будущем освобождении из рук колдуньи.
Наконец, выехав из околицы, находившейся во власти Ланцкоронского, они въехали в казачьи владения; в них совсем не осталось ляхов; которые не успели убежать, те были уничтожены огнем и мечом. Май кончился, и настал знойный июнь, а они едва проехали третью часть своего путешествия, — дорога была, длинная и трудная. К счастью, со стороны казаков им не угрожала никакая опасность. Время от времени их спрашивали, кто они такие; тогда Заглоба, если спрашивавший был сановник, показывал пернач Богуна, а если это был кто-нибудь из черни, то, не слезая с лошади, толкал его ногой в грудь, и тот падал на землю; другие при виде этого живо пропускали их, воображая, что это не только свой, но к тому же и знатные, если бьют, и принимали Заглобу за Кривоноса, Бурлая или даже за самого батьку Хмельницкого,
Однако Заглоба был очень зол на Богуна: казаки слишком надоедали им своими расспросами о нем, что тоже замедляло путешествие. Обыкновенно не было конца допросам: здоров ли и жив, а то весть о его смерти дошла до Ягорлыка и дальше Когда путешественники рассказали, что Богун жив и здоров и что они его послы, тогда их целовали и угощали, раскрывали двери своих куреней и даже мешки с деньгами, чем Жендян пользовался с большим удовольствием.
В Ямполе их принял Бурлай, старый полковник, который со своим войском и чернью ждал будятских татар. Он учил Богуна военному искусству, вместе с ним участвовал в черноморской экспедиции, вместе грабил Синоп и поэтому любил его, как своего сына, и сердечно принял его послов, не выказывая ни малейшего подозрения, тем более что в прошлом году видел при нем Жендяна Напротив, узнав, что Богун жив и отправился на Волынь, Бурлай-устроил для них целый пир, на котором от радости напился и сам.
Заглоба боялся, чтобы Жендян, выпив, не проболтался, но оказалось, что слуга был хитрая лиса и держал себя хорошо, говорил
— Мы слышали, — сказал Бурлай, — что Богун был ранен на поединке. А не знаете, кто его ранил?
— Володыевский, офицер князя Иеремии, — спокойно ответил Жендяа
— Эх, если бы он попался в мои руки, я бы ему отплатил за нашего сокола Я с него живого снял бы кожу.
Володыевский закусил свои белобрысые усики и посмотрел на Бурлая таким взглядам, каким смотрит собака на волка, которого ей нельзя схватить за горло.
— Поэтому-то я вам и говорю его имя, полковник, — сказал Жендян.
"Вот утешится дьявол, когда поймает в свои когти этого юношу!" — подумал Заглоба.
— Но, — продолжал Жендян, — тот не столько виноват, так как его вызвал сам Богун, не зная, на какую саблю наткнется. Но там был другой шляхтич, величайший враг Богуна, который увез от него княжну.
— А тот кто такой?
— Да тот — старый пьяница, который притворялся другом Богуна.
— За это он будет повешен! — воскликнул Бурлай.
— Дураком буду, если я не обрежу уши этому глупцу, — проворчал Заглоба.
— Его так изрубили, — болтал Жендян, — что другой не перенес бы таких ран, но у нашего атамана рогатая душа, и он выздоровел, хотя с трудом добрался до Влодавы и там он не помог бы себе, если б не мы. Мы его отправили на Волынь, где господствуют наши, а нас он послал за девушкой
— Ой, погубят его эти чернобровые, — проворчал Бурлай, — я ему давно предвещал это. Не лучше ли было ему по-казацки поиграть с девушкой, а затем камень на шею да и в воду, как мы делали это на Черном море?
Володыевский едва удержался, так оскорбился он за честь всех женщин. Заглоба рассмеялся и сказал:
— Конечно, было бы лучше.
— Но вы добрые друзья, сказал Бурлай, — вы его не оставили в нужде; а ты, малый, — обратился он к Жендяну, — ты лучше всех, я тебя знал еще в Чигорине и видел, как ты ухаживал за нашим соколом и голубил его. Знайте, что я и ваш друг; говорите, что вам нужно, молодцов или лошадей? Я вам дам, чтобы вас не обидели на обратном пути.
— Молодцов нам не нужно, полковник, — мы свои люди и поедем своей стороной; а не дай Бог какой-нибудь встречи, то с большой ватагой нам будет хуже, чем с маленькой; но быстрые лошади пригодятся.
— Я дам вам таких, что их не догонят и ханские.
Жендян воспользовался случаем:
— Денег-то атаман дал мало, потому что у него у самого не было, а за Брацлавом мера овса, стоит талер.
— Ты иди со мной в кладовую, — сказал Бурнай.
Жендян не заставил себя ждать и исчез вместе со старым полковником за дверью, а когда через минуту он вернулся назад лицо его сияло от радости и синий жупан оттопыривался на животе.
— Ну, теперь поезжайте с Богом, — отозвался старый казак, — а как возьмете девушку, то на обратном пути заезжайте ко мне, пусть и я взгляну на Богунову зозулю.
— Это невозможно, господин полковник, — смело ответил Жендян, — эта ляшка ужасно строптива: она раз уж ткнула себя ножом. Мы боимся, чтобы с нею не случилось чего-нибудь нехорошего. Пусть уж лучше сам атаман делает с нею что хочет.
— И сделает; не будет она его бояться. Ляшка белоручка! Казак-запорожец противен ей — ворчал Бурлак — Поезжайте с Богом! Недалеко уж вам ехать.