Огненная кровь. Том 1
Шрифт:
— Что значит «расплывчатым»? — осторожно спросила Иррис.
— Это значит, что теперь я могу стать верховным джартом, только если на совете прайда за меня будет большинство, — он переплёл пальцы и приложил их к подбородку.
— А если нет?
— А если нет, то выбор верховного джарта будет определяться на поединке силы.
— Поединок силы? И… что это такое?
Себастьян перевёл на неё взгляд, и в его голосе послышалась какая-то обречённость:
— Это такое, в некотором смысле, сражение между претендентами на место главы Дома Драго. И кто окажется сильнее, то им и станет.
— И
Себастьян склонил голову на бок и, внимательно глядя на Иррис, ответил:
— Ты права. Я могу и не победить.
— И ты поэтому так расстроен?
— Нет, милая Иррис, — ответил он с лёгкой усмешкой, — расстроен я не тем, что верховным джартом может стать кто-то другой. Хотя, да, может быть и этим, но… частично. Это, конечно, неприятно, учитывая, что отец готовил меня к этой роли последние годы, но гораздо больше расстраивает меня другое. Я обеспокоен тем, что если начнётся борьба за Красный трон, то она очень быстро перерастёт в войну. Если только нам не удастся договориться обо всём на Малом совете.
— Но, как мне кажется, ты совсем в это не веришь? — спросила Иррис, не сводя с него внимательного взгляда.
— Я почти уверен в том, что договориться мы не сможем. Хотя я всё ещё надеюсь, что наша семья прислушается к доводам дяди Гаса, как самого старшего по возрасту.
— А если будет этот… поединок силы, то с кем тебе предстоит сразиться?
— Этот список тоже… пока неопределённый. Это могут быть мои дяди, братья или сёстры, даже тётя Эверинн, да кто угодно, в ком есть кровь нашего рода, кто связан с нашим Источником и у кого достаточно силы, чтобы заявить об этом. Но на первом месте, конечно, наша семья, а именно мои братья — Драгояр и Истефан.
— И ты считаешь, что кто-то из них сильнее тебя?
— Ты очень настойчива в своих вопросах, — усмехнулся Себастьян.
— Прости, но я хочу понимать твои проблемы, ведь если мне предстоит стать твоей женой, я должна знать всё это. Всё, что тебя тревожит.
— Да, пожалуй. И если говорить о том, кто сильнее меня… Сейчас в нашей семье всё очень неопределённо… Но скоро станет понятно, кто с кем объединится и против кого.
— Я могу помочь тебе чем-то? Твой отец сказал, что именно по этой причине он и выбрал меня. Он сказал, что во мне есть сила, которая поможет тебе. Я не совсем понимаю, что это значит, но, видимо, от меня всё-таки должна быть какая-то польза, — улыбнулась она ему ободряюще.
Себастьян тоже улыбнулся и ответил:
— Что же, ты права, извини, что я так долго держал тебя в неведении. Через три дня заканчивается строгий траур, после этого я представлю тебя всем, как мою невесту, и познакомлю со своей семьёй. А затем соберётся Малый совет прайда. На нём и будет решаться вопрос о том, кому же стать главой Дома, и если за меня будет большинство, то там всё и закончится. Но я почти уверен, что этого не будет. Так что, скорее всего, там просто будет назначено время поединка.
— Я, конечно, всего не знаю. Но… если отец готовил тебя к этому, то почему ты думаешь, что семья тебя не поддержит?
Себастьян посмотрел в окно и ответил как-то
— Знаешь, у нас… очень сложные семейные взаимоотношения. И довольно много наследников. Не все они изначально были согласны с точкой зрения моего отца насчёт того, кто должен стать верховным джартом. Не все считают, что это должен быть я. Но ты не переживай, я постараюсь сделать так, чтобы тебя это никак не коснулось, — он снова улыбнулся ей.
— Послушай, Себастьян, ты должен знать, — ответила Иррис твёрдо, — мне всё равно станешь ты верховным джартом или нет, для меня это не важно. И я в любом случае поддержу тебя, что бы ни случилось. Просто скажи, что нужно сделать, и я это сделаю.
Он посмотрел на неё как-то иначе и, кажется, впервые за всё то время, что прошло с момента её приезда, его взгляд стал по-настоящему заинтересованным.
— Спасибо, милая Иррис. Пока ничего не нужно, займись нарядами и подготовься к церемонии представления. Я надеюсь, что всё обойдётся.
Но что-то в его голосе подсказывало Иррис, что всё не обойдётся. Слишком уж мрачным остался его взгляд.
Себастьян поцеловал её в щёку и уехал, перепоручив Иррис заботам помощницы. Та уже который день занималась портнихами и её платьями, весело щебеча о том, какой из оттенков рыжего шёлка больше контрастирует с цветом синих глаз, но Иррис её почти не слушала. Она соглашалась с каждым из предложенных вариантов, держа в руках палитру и глядя в окно на раскинувшийся за озером город.
Холмы окружали его, обступив со всех сторон первым рядом, а за ними возвышались цепочкой белые пики Аргаррского хребта, уходившего на север. Город лежал внизу, ступенями спускаясь с холмов и собираясь к порту витиеватым узором переплетённых улиц, поблёскивал золотом куполов и шпилей, словно роспись на дне глубокой чаши. Длинный мыс, выброшенный далеко в море, как клешня краба, защищал большую бухту с одной стороны, а с другой возвышалась неприступная скала. Мыс принимал на себя яростное дыхание моря, и бухта была спокойна и недвижима, как зеркало, а такелаж и мачты множества пришвартованных кораблей отсюда, издалека, выглядели паутиной, наброшенной на её тихую водную гладь.
Мазки ложились на холст ровно, и мысли Иррис были далеко…
Она лишь услышала, как внезапно замолчала Армана, краем глаза увидела её, отступающую к стене в реверансе, и обернулась.
— Джарти Таисса, — пробормотала Армана, замерев в почтительном поклоне.
Она стояла в комнате, появившись, словно из воздуха, во всяком случае, Иррис не слышала её шагов, а слух у неё был преотличный. Их не знакомили, но догадаться, что перед ней сестра её будущего мужа, было совсем нетрудно.
Они несколько мгновений разглядывали друг друга, и Иррис готова была поклясться, что в сестре Себастьяна она видит точную копию Салавара Драго, только заключённую в оболочку очень красивой женщины. Тот же ледяной взгляд серых глаз, похожих на два стилета, готовых вонзиться в самое сердце. Та же уверенность в себе, и тот же кипящий котёл огня, взнузданный крепкими цепями несгибаемой воли.
Облегающее платье, перстни на пальцах и длинные волосы, аккуратно перевитые нитками розового жемчуга — просто статуя богини в храме.