Огненная кровь. Том 2
Шрифт:
Альберт выдернул кинжал и положил его на край стола.
— У меня не было матери, и я такой любви не знал… Отец меня ненавидел… Да все ненавидели. Была няня очень давно… только она, пожалуй, и любила меня, но отец услал её, сказав, что бастардам нужно заботиться о себе самим. Во всём мире есть только один человек, которому на меня не наплевать, — произнёс он с иронией.
— Ну, хоть один-то есть.
Альберт посмотрел на мистрессу.
— Печально, что этот человек — я. Хотя, может, вот ещё Цинта беспокоится за меня — уж не знаю, что он во мне нашёл. И ты права насчёт пустоты в душе… Я хочу заполнить эту пустоту, и я нашёл ту, кто может это сделать, —
Он выпил вино залпом и стукнул кубком по столу.
— Она любит другого?
— Я… не знаю. И лучше бы и не знать. Потому что так есть хоть крошечная, но надежда. Но каждый раз, когда я рядом с ней, я всё разрушаю, я не владею собой, я пытаюсь вырвать из неё признание, и от этого только хуже. Теперь она меня избегает. И эта страсть — она меня пожирает изнутри, потому что я никак не могу получить то, чего хочу.
— А чего именно ты хочешь, Берти? Чтобы она любила тебя так же страстно, как ты её? Что ты хочешь, чтобы она сделала? — Вэйри спросила тихо и придвинулась чуть ближе.
— Всё, чего я хочу, чтобы она просто сказала «да». Что она просто любит меня, неважно как, пусть не так сильно, как я — кто-то всегда любит меньше. Я согласен и на это. Согласен ждать, сколько нужно, если бы она только дала мне надежду! — ответил он горько.
— А ты говорил ей это? То, что сейчас говоришь мне?
— Нет. Она и слушать меня не станет. Она меня боится.
— Потому что ты требуешь от неё признания?
— Да… наверное.
— Ну так перестань требовать, Берти! Как мать любит своего ребёнка? Она отдаёт, ничего не прося взамен, она просто хочет, чтобы он был счастлив. И ты попробуй просто отдавать. Возьми всю свою страсть и преврати в любовь, и отдавай без остатка как ты и сказал. И поверь, если в ней есть к тебе чувства, она не устоит. Ни одна женщина не устоит.
Он посмотрел на Вэйри внимательно, чёрные глаза мистрессы лучились пониманием, она накрыла его руку своей ладонью и добавила тише:
— Будь с ней рядом, согрей её своей любовью. Погаси этот пожар, ведь никто не хочет сгореть заживо, а вместо этого подари ей тепло — свою заботу и внимание. Пусть она увидит твою душу, и как птица, которая видит уютное гнездо, однажды она захочет в нём поселиться.
— Ты удивительная женщина, Вэйри, — он похлопал её по руке, — и очень чуткая. Но дело в том, что твой совет мне не подходит. Она — невеста моего брата. И я не могу быть рядом и заботиться о ней так, чтобы не скомпрометировать её. Потому что… у меня же всё на лбу написано! И я думал… надеялся, что если она испытывает такие же чувства, то её страсть могла бы разорвать эту помолвку, но её ум и воля сильнее её чувств, а мне нечего им противопоставить. Нет ничего хуже волевых и умных женщин! — усмехнулся он, наливая ещё вина. — Она избегает меня и прячется очень старательно. Она даже в глаза мне не смотрит!
— Ты ещё так юн, Берти, — усмехнулась Вэйри и дотронулась до его плеча, — я дам тебе другой совет. Прислушайся к нему, если хочешь быть счастлив. Если бы её воля была крепка, а чувства поверхностны, не стала бы она тебя избегать. Она бы тебя дразнила, намекала и отталкивала, но не подпускала бы слишком близко, она всегда держала бы тебя рядом, ведь это удобно — иметь в запасе такого пылкого поклонника. А если она
Альберт покачал головой и ответил:
— Нет, Вэйри, я не могу быть послушным и ходить за ней тенью. Рядом с ней я не владею собой. Наверное, Цинта прав, я случайно могу просто сломать её, как тот цветок, потому что во мне сейчас слишком много ярости… И мне лучше держаться подальше от неё. Я поклялся её забыть, и я забуду. Я буду пить и драться до тех пор, пока что-то из этого мне не поможет и не вылечит от этой болезни. Или не убьёт меня окончательно. Так что поставь тут ширму, завтра я снова приду сюда ночевать. И, кстати, раз уж ты сегодня решила составить мне компанию, давай поговорим лучше о тебе. Всегда хотел спросить — почему ты стала мистрессой?
— Не думаю, Берти, что сейчас тебе нужно знать мою историю, к тому же, — Вэйри кивнула на дверь, — к тебе пришли.
Цинта осторожно пробирался вдоль стены, бросая косые взгляды на девушек в красных корсажах и сетчатых чулках. Одна из них направилась к нему, но Цинта быстро преодолел расстояние до Альберта и подсел к нему с другой стороны.
— Я же сказал тебе не приходить, какого гнуса ты здесь забыл? — спросил Альберт, подвигая ему кубок и наливая вина. — Или ты пришёл к ним?
Он указал кубком на Рози, которая, закусив губу и выставив вперёд ножку в изящной туфельке, весьма недвусмысленно рассматривала нового гостя.
— Я принёс тебе записку, — шепнул Цинта, протягивая ему сложенный вчетверо листок.
— От кого?
— Сам посмотри.
Князь развернул листок, пробежался по строчкам, и Цинта мог бы поклясться, что почти ощутил кожей дрожь пламени, исходившего от него.
— Она хочет меня видеть? — спросил Альберт хрипло. — Зачем?
— Я… не знаю. Она просто просила передать записку. Я передал, — Цинта подумал, что сейчас был очень опасный момент, потому что на лице у Альберта застыло такое выражение, как будто в спину ему только что вошла стрела.
Князь встал, молча схватил баритту и камзол и быстрыми шагами направился к выходу, а Цинта рванул следом.
Вэйри лишь усмехнулась и, убирая со стола бутылку, произнесла вслух:
— «Я поклялся её забыть, и я забуду». Ну кто бы сомневался!
Альберт вскочил на коня, на ходу спрашивая Цинту:
— Как я выгляжу?
— Как младенец в розовом пуху!
— Хочешь отведать кулака?
— Ты выглядишь так, будто три дня валялся в вонючей яме, тебя били сапогами по морде, а потом ты ещё и пил неделю беспробудно в борделе, мой князь! Вот как ты выглядишь! Сам будто не догадываешься! В таком виде я бы даже на конюшне не рискнул показаться.
— Проклятье! — рыкнул Альберт, стегнул лошадь и помчался, как одержимый, в сторону холма.
— Охохошечки! Владычица степей! Плохая была это затея! Очень плохая!
И Цинта поскакал следом.
***
Иррис думала, что сможет поговорить с Альбертом в тот же день, когда прочла дневник отца. Она вышла на прогулку в сад, долго бродила по дорожкам, поглядывая на окна Большого дворца, но он так не появился. Остаток дня она провела в библиотеке, жадно читая книги об айяаррской магии и где-то в глубине души надеясь, что, возможно, он заглянет туда. А вечером она ужинала с Себастьяном на террасе и рассеянно ковыряла вилкой еду, потому что у неё накопились вопросы, а ответов по-прежнему не было.