Огненная кровь. Том 2
Шрифт:
Я сам убью тебя, Иррис, если сейчас ты снова скажешь хоть что-нибудь про магию и связь! И про то, что ты не хочешь это чувствовать!
— Доброе утро, леди Иррис! — улыбнулся он, шагнул внутрь, бросил на стол шляпу и остановился, как и в прошлый раз, по другую сторону стола.
Всё повторялось, только роли их сегодня странным образом поменялись.
— Доброе утро… Как Цинта? — спросила она, стараясь говорить непринуждённо.
Но вышло не очень. Она снова пряталась от него за стопкой книг, в точности, как в прошлый раз, и сейчас ему стало даже смешно.
С
— Цинта уже пытался выведать секрет своего спасения и всё утро наставлял меня на правильный путь, а это значит, что он пошёл на поправку. К тому же с ним Армана, а, как ты понимаешь, любовь для него сейчас — лучшее лекарство.
— Я… рада.
— Он рассыпался в благодарностях и сказал, что теперь вечный твой должник.
Иррис улыбнулась и принялась рассматривать свои руки.
Альберт поправил баритту на ремне и продолжил, видя, что Иррис никак не может решиться на разговор.
— Я еду в город, хочу поговорить с Шианой. Заодно хотел как раз посоветоваться с тобой… как с другом. Мы же друзья? — он прищурился. — И мне нужен сейчас хороший дружеский совет. А из всех друзей у меня, только ты, Цинта и Мунс, но советам последних двух я бы не стал доверять в таком вопросе. Мне нужна помощь в принятии очень важного решения. Ты можешь мне помочь?
— Конечно! — воскликнула она с готовностью.
— Пообещай, что ты поможешь.
— Конечно, я помогу.
Он взял шляпу, и с радостью обнаружив на ней пряжку, принялся её крутить.
— Видишь ли, памятуя о недавних событиях, я задумался о будущем. Видимо, уехать отсюда мне не судьба, и раз так вышло, я подумал, что пора бы устроить как-то свою жизнь. А то драки, бордели… пьянство, не доведут меня до добра. Наверное, пришло время остепениться, завести семью, — он посмотрел задумчиво в окно, за которым покачивались от ветра ветви акаций, и продолжил серьёзным тоном, — и я подумал, почему бы не сделать предложение… Хейде? Как ты считаешь, из неё получилась бы хорошая жена? И как ты думаешь, это вообще хорошая мысль? — и с последними словами он оторвался от созерцания листьев и впился взглядом в лицо Иррис.
Увидел, как расширились зрачки, поглотив чернотой всю голубизну, как ноздри захватили воздух, и он совершенно отчётливо ощутил, как взбесился внутри неё Поток. Она даже побледнела и судорожно вцепилась пальцами в книгу.
— И ты хочешь знать моё мнение? — Иррис едва выдавила из себя слова. — Разве в таком вопросе следует слушать чьё-то мнение?
— Я доверяю тебе, я знаю, что ты мой друг и не посоветуешь плохого. Ты же согласна, что Хейда красивая женщина? Ведь так?
— А как считаешь ты? — спросила она с вызовом.
— Безусловно. У неё две руки, две ноги, два глаза, две… в общем, всего, как положено. Она сильная и здоровая. Волосы — огонь, голубые глаза…
Он понизил голос и прищурился.
— Ты говоришь о ней так, будто она лошадь! — воскликнула Иррис.
— Ну что поделать, если достоинства сосредоточились только в экстерьере…
— Это низко! — выпалила Иррис.
— Согласен.
— Это ужасно!
— Согласен.
— Это…
— Давай начистоту,
— Это… это звучит просто… отвратительно! «Не лучших моральных качеств»? Так не говорят о тех, кого любят! — выпалила она в ярости.
Сначала она побледнела, а сейчас румянец залил щёки, глаза блестели, и Альберту стоило неимоверных усилий удержать внутри огонь, не отшвырнуть этот стол и не броситься к ней. Но он сдержал себя и, снова задумчиво посмотрев на акации, произнёс так, будто действительно принимал трудное решение:
— Хм, пожалуй, ты права. Говорить о тех, кого любишь и в самом деле нужно по-другому. Но я её не люблю, так что тут я как раз честен. Ты же сама говорила мне, вот здесь, в обсерватории, что очень надеешься на то, что я буду с тобой честен. И вот я честен!
— Но… Если ты её не любишь, зачем тогда хочешь жениться? — воскликнула она горячо, и Поток вращался так, что, казалось, подрагивают стены.
— Ну я же сказал — заботливая жена, тихий семейный очаг, надеюсь, обуздают мои желания, которыми я так плохо управляю, — он снова посмотрел на Иррис, — и я смогу, наконец, найти своё место в этом доме. Меня чуть не убили вчера, и Цинта едва не умер, наверное, нужно что-то изменить… Как-то подстроиться…
— Подстроиться? Под них? — спросила она разъярённо. — Женившись на Хейде? Боги милосердные, да как же это возможно! Как ты можешь? Ты же не такой, как они! Ты сказал, что ты мерзавец. Но… это не так!
— Вот как? — спросил он негромко, не сводя с неё глаз. — Но ты сама называла меня подонком. На озере. И я с тобой согласен, ты была права, тогда я и правда поступил, как подлец, поцеловав тебя без твоего желания и надеясь на что-то большее.
— Тогда… всё было по-другому. И я не это имела ввиду, — она посмотрела на свои руки, на книги, в окно, взгляд её заметался, и голос снова дрогнул, — тогда ты поступил просто… неправильно. И это не делает тебя мерзавцем, мы были пьяны, и я едва не погибла, ты рисковал жизнью, эта молния, все те потрясения, ничего удивительно, что так случилось… Но я знаю тебя и другим!
— Правда? Неужели сейчас ты пытаешься… меня оправдать? — он усмехнулся. — Иррис, возможно, я что-то и понял после того случая, может и изменился… Видишь, теперь я хочу впервые поступить правильно и жениться, как положено, соблюдая все приличия.
— Жениться без любви, по-твоему, правильно? На своей мачехе, которую ты презираешь? Чтобы подстроиться под свою родню, которая пыталась тебя убить? Нет, это неправильно! — выпалила она в ярости.
— В самом деле? Так почему же ты можешь поступать неправильно, а я не могу? — он не сводил с неё глаз, почти пригвоздив её этим взглядом к стеллажам с книгами. — Ты же собираешься замуж за Себастьяна, и это, по-твоему, правильно? Разве ты любишь его? Так почему же ты выбираешь не того, кого любишь и думаешь, что это правильно? Ну? И что же ты молчишь, Иррис?