Огненная кровь. Том 2
Шрифт:
А сердце у Иррис замерло, она так ждала этого момента, что вот он войдёт, посмотрит на неё и всё сразу станет понятно. Она сидела напряжённо, надеясь поймать его взгляд, хоть мимолётный, но он не смотрел и будто специально всячески избегал этого взгляда.
И её захлестнуло отчаянье.
— Где шлялся, Берти? — тихо спросил Тибор, чуть наклонившись к племяннику, так, чтобы никто не слышал.
— Да так… задержался у ювелира… выбирал кольцо, — услышала Иррис его ответ.
Кольцо для Хейды!
Она вспомнила их утренний
Нет, Альберт! Нет! Никакой Хейды!
Она едва удержалась, чтобы не сказать это вслух и даже испугалась собственного порыва. И как-то отстранённо подумала, что с ней что-то не так…
Ей стало безразлично всё, что происходит вокруг, что подумают сидящие за столом, и что, быть может, это неприлично, но захотелось просто встать, взять за руку Альберта, и уйти.
Сесть на лошадей и поехать туда… Туда, где горы и озеро, апельсиновые рощи, где звёзды величиной с кулак, и только утки тревожат ночную тишину взмахами крыльев.
Это же так просто? Зачем им этот обед? Эта Ребекка? Вся эта семья Драго? Завтрашний совет? Что мешает сделать это прямо сейчас?
Дыхание участилось, и пальцы сжали вилку, пытаясь остановить это безумное желание. И лишь остатки рассудка удержали её от неожиданного порыва в самый последний момент, но от этого усилия вихрь внутри закрутился ещё сильнее.
— Что, не нашёл другого времени? Эверинн рвала и метала, сам понимаешь, церемония и всё такое, — буркнул Тибор, разделываясь с перепёлкой.
— Это было… очень важное кольцо, — усмехнулся Альберт и отпил из бокала.
Важное кольцо? Он всё ещё дразнит её? Он сам просил дать ответ перед обедом и не пришёл. Или ему больше не нужен ответ?
Ноздри ощущали колебания воздуха, что-то происходило, нарастало какое-то напряжение и даже кожей она чувствовала, что всё вокруг пропитано предгрозовой тревогой.
Эверинн пыталась вести непринуждённый разговор с Ребеккой о делах Ордена, о здоровье магистра, о столице, об осеннем бале невест и королеве, но было понятно, что все остальные совершенно не слушают их диалог, и лишь перебрасываются короткими взглядами. Не было даже едких шуток, которыми обычно обменивались Таисса и Милена. Позвякивали ножи и вилки, и, наконец, Гасьярд встал, одёрнув полы шёлкового жилета, повернулся к Ребекке и произнёс торжественно:
— Я предлагаю всем поднять бокалы за нашу гостью. От лица семьи Драго позволь приветствовать тебя в Эддаре. Мы безмерно рады видеть тебя в этом доме и надеемся, что в дальнейшем ты продолжишь бывать у нас не только, как дипломат Ордена, но и как наш друг, как очаровательная женщина, которая своей красотой и умом украшает любое общество. За тебя, Ребекка!
Гасьярд поднял бокал и посмотрел на остальных. За Ребекку, разумеется, бокалы подняли все.
Но прежде, чем Иррис сделала глоток, она почувствовала, как Себастьян накрыл её руку своей ладонью и сжал.
— Что? —
— Не пей этого вина, — произнёс он, наклонившись к её уху, — сделай вид, что пьёшь, но не пей.
Ей бы следовало испугаться, подумать, что оно отравлено, но почему-то таких мыслей в голове у неё даже не возникло. Она лишь усмехнулась и всё равно выпила, произнеся тихо в ответ:
— Почему? Я уже пила его. Очень хорошее вино…
Себастьян сжал её руку снова, посмотрел на Иррис с какой-то странной болью в глазах, и добавил так же шёпотом:
— Если хочешь, можешь сказаться больной, я уведу тебя отсюда.
— Но я не хочу уходить, — и она даже удивилась собственному ответу.
— Себастьян? — раздался голос Ребекки. — Как обстоят дела со строительством дороги через горы Босхи в ваш порт?
Себастьян отпустил руку Иррис и повернулся к гостье.
Таисса говорила о ценах на стекло, Милена шепталась с Драгояром, а Хейда хоть и сидела с ним рядом, но искоса поглядывала на Альберта. Над столом уже висело удушливое облако — предвестник наступающей грозы. Все затаились, как охотники в засаде, ожидающие, когда же погонят зверя. Иррис чувствовала это совершенно отчётливо, но не понимала причины.
Да и, признаться, уже не хотела понимать. Снова отпила из бокала, и каждый глоток слой за слоем смывал все её страхи и сомнения, как летний дождь смывает с листьев пыль.
До неё доносились обрывки разговоров, но суть их была совсем не интересна.
— …Её величество не слишком-то жалует Эддар, — вздохнула Эверинн, — вся её милость нынче сосредоточилась на Таршане…
— …и скажу, что эфе Карриган уж точно больший дипломат, чем был эфе Салавар, да пребудет он в светлых садах Миеле, — с улыбкой ответила Ребекка, — эфе Салавар не ладил с Её величеством, но теперь ведь всё может измениться, не так ли?
— …а новому верховному джарту, чтобы всё это изменить, видимо, придётся быть во вкусе Её величества? — хмыкнула Таисса.
— У её величества очень разносторонние вкусы, но она, безусловно, ценит упорство, дипломатию и ум, — ответила Ребекка неопределённо. — А эфе Карригану в этом нет равных. Так что ваш здравый подход к выбору нового главы Дома определит очень многое, в том числе и будущий успех или неуспех ваших предприятий.
— Выбор? — опять встряла Таисса. — Если бы выбор был здравым, то я бы согласилась. Но, увы, здравым выбором в этом доме даже не пахнет!
Иррис слышала перепалку, но думала совершенно о другом.
Почему она раньше не сделала этого — не сказала правду?
Сейчас, когда Себастьян обо всём узнал, ей стало так легко, словно с души упал камень. Ей больше нечего было стыдиться. Осталось только одно — сказать правду Альберту. Как можно скорее. И уйти из этого дома навсегда. Куда угодно…
Она посмотрела на него снова, но Альберт был занят разговором со своим дядей. Разговором совершенно бессмысленным, поскольку Тибор был уже достаточно пьян, чтобы говорить о чём-то хоть сколько-нибудь значимом.