Огненный крест. Книги 1 и 2

Гэблдон Диана

Положив кинжал на землю, он перекрестился окровавленными пальцами, потом медленно встал на колени и замер, склонив голову над сложенными ладонями.

Я видела время от времени, как он молился, но всегда в присутствии других людей, или, по крайней мере, при мне. Теперь он полагал, что находится один, и наблюдая, как он всей душой предается молитве, я чувствовала, что подглядываю за актом, более интимным, чем любая близость тел. Прервать его, казалось, святотатством. Я оставалась тихой и неподвижной, но уже была не просто зрителем, в моей душе тоже

звучала молитва.

«Господи, — сами собой возникали в ней слова, — вверяю тебе душу слуги твоего Джейми. Помоги ему, пожалуйста». И смутно подумала: «В чем ему помочь?»

Он перекрестился и поднялся, и время снова пошло, хотя я не осознавала, что оно останавливалось. Я стала спускаться вниз, не помня, как сделала первый шаг. Я не видела, когда Джейми стал подниматься навстречу, но он шел ко мне и не выглядел удивленным, его лицо сияло при виде нас.

— Mo chridhe, [93] — произнес он нежно и наклонился поцеловать меня. Щетина на его лице была грубой, и его кожа была все еще холодной от воды.

93

Мое сердце (гэльск.)

— Надень брюки, — сказала я. — Ты замерзнешь.

— Сейчас надену. Ciamar a tha thu, an gille ruaidh? [94]

К моему удивлению Джемми бодрствовал и пускал слюни; синие глаза на разрумянившемся лице были широко открыты, и все его капризы исчезли без следа. Он стал извиваться и тянуться к Джейми, который мягко взял его из моих рук и прижал к груди, натягивая вязаный чепчик ему на уши.

— У нас лезет зуб, — сказала я Джейми. — Он плохо себя чувствовал, и я решила, что, может быть, поможет немного виски, но его в доме не было.

94

Как ты, рыжий парень? (гэльск.)

— О, да. Я думаю, мы с этим справимся. У меня есть немного виски во фляжке.

Он подошел к своей одежде, нагнулся и стал одной рукой снимать с ремня плоскую оловянную фляжку.

Потом он сел на камень с Джемми на коленях и вручил мне фляжку.

— Я была на солодильном токе, — сказала я, с легким хлопком вытащив из горлышка пробку, — но бочки там не было.

— Да, ее забрал Фергюс. Давай я сам сделаю, руки у меня чистые.

Он протянул левый указательный палец, и я налила на него немного спирта.

— Что Фергюс с ней делает? — спросила я, садясь на камень рядом с ним.

— Хранит, — ответил он неопределенно. Он засунул палец в рот Джемми, мягко потирая раздутую десну. — Вот так. Болит, да? Ай!

Он освободил волосы на своей груди из цепких рук Джемми.

— Кстати… — произнесла я и потянулась, чтобы взять его правую руку. Переместив Джемми, чтобы держать его другой рукой, он позволил мне взять ее и перевернуть вверх

ладонью.

Порез был не глубоким и проходил через кончики трех пальцев — тех, которыми он крестился. Кровь уже загустела, но я налила немного виски на порез и вытерла пальцы моим носовым платком.

Он, молча, позволял мне заботиться о нем, но когда я закончила и поглядела на него, он встретил мой взгляд со слабой улыбкой.

— Все в порядке, сассенах, — сказал он.

— Да? — сказала я, глядя в его лицо, он выглядел усталым, но спокойным. Небольшая морщинка между его бровей, которую я наблюдала несколько дней, исчезла. Что бы он ни собирался делать, он начал действовать.

— Значит, ты видела? — спросил он спокойно, глядя мне в глаза.

— Да. Это имеет какое-то отношение к кресту во дворе, не так ли?

— В некотором смысле.

— Для чего он? — прямо спросила я.

Он сжал губы, продолжая протирать воспаленные десны Джемми. Наконец, он произнес.

— Ты никогда не видела, как Дугал МакКензи созывал свой клан, да?

Я была страшно удивлена, но осторожно ответила.

— Нет. Я видела, как Колум собирал клан в Леохе для принятия присяги.

Он кивнул; память о далекой ночи факелов светилась в его глазах.

— Да, — произнес он мягко, — я помню это. Колум был вождем, и люди приходили на его призыв. Но на войну их вел Дугал.

Он на мгновение замолчал, собираясь с мыслями.

— Время от времени мы совершали набеги. Это были мелкие стычки, и зачастую рейдерские отряды собирались только потому, что люди были разгорячены выпивкой или утомлены скукой, или даже просто по прихоти Дугала или Руперта. Мы делали набеги как ради забавы, так и ради скота и зерна. Но собирать весь клан, всех способных мужчин для войны, нет, это случалось гораздо реже. Я видел это только один раз, но это не то, что можно когда-нибудь забыть.

Крест из сосны стоял во дворе замка, когда он проснулся однажды утром. Обитатели Леоха занимались своими обычными делами, никто не глядел на крест и не говорил о нем. Однако в замке ощущалось скрытое возбуждение.

Мужчины стояли группками тут и там, разговаривая вполголоса, но когда он подходил к ним, разговоры превращались в простую болтовню.

— Я был племянником Колума, но прибыл в замок недавно, и они знали, кто были мой отец и дед.

Дедом Джейми был Саймон Ловат — вождь Фрейзеров из Ловата, и большой недоброжелатель МакКензи из Леоха.

— Я не понимал, что затевается, но волосы на моих руках вставали дыбом всякий раз, когда я ловил чей-то взгляд.

Наконец, он отправился в конюшню и нашел там старого Алека, главного конюха Колума. Старик любил Эллен МакКензи и был добр к ее сыну, как ради нее, так и ради него самого.

— Это огненный крест, парень, — сказал он Джейми, бросая ему скребницу и кивая головой на стойла. — Ты не видел его прежде?

Он сказал, что это старый обычай, один из тех, которым несколько сотен лет; никто не знает, где он появился, кто его придумал и зачем.