Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
На кухне было тепло и уютно; окна были еще налиты темнотой, на стенах играли красные отсветы очага, и воздух был наполнен приятными ароматами бульона, свежего хлеба и кофе. Я подумала, что это превосходное место, чтобы посидеть и немного восстановить силы прежде, чем плестись в постель, но, очевидно, у Джейми были другие мысли.
Он остановился поговорить с поварихой ровно на столько, чтобы не показаться невежливым, и за это время разжился свежим пирогом, посыпанным крошкой с корицей и пропитанным топленым маслом, а также большим кувшином только что сваренного кофе. Потом он попрощался,
У меня было странное чувство дежавю, когда он направился по кирпичной дорожке к конюшне. Было такое же время суток, как и двадцать четыре часа назад, с теми же самыми, как укол булавки, звездами, исчезающими на таком же сине-сером небе. Такое же дыхание весны обдало нас, и по моей коже пробежала дрожь.
Однако мы шли степенно, а не летели, как прошлой ночью, и на мои воспоминания накладывались тревожные запахи крови и пожара. С каждым шагом мне все больше казалось, что, протянув руку и толкнув дверь, я окажусь в больнице, окунувшись в жужжание флуоресцентного света, сильного запаха лекарств и средства для мытья полов.
— Нехватка сна, — пробормотала я сама себе.
— Выспишься позже, сассенах, — ответил Джейми. Он коротко встряхнулся, сбрасывая усталость, как собака стряхивает воду. — Прежде нужно кое-что сделать.
Но все-таки он переложил завернутый в бумагу пирог в другую руку и взял меня под локоть на случай, если от слабости я решу свалиться лицом в капустную грядку.
Однако я произнесла эти слова не от усталости. Я имела в виду, что из-за нехватки сна ко мне пришло это слегка галлюцинаторное чувство, будто я снова вернулась в больницу. В течение многих лет, как интерн, врач и мать я проводила длинные бессонные ночи, учась работать — и работать хорошо — несмотря на всепоглощающее утомление.
Именно то же самое чувство подкралось ко мне сейчас — то чувство, когда я переходила от сонливости в состояние усиленного бодрствования.
Мне было холодно, и я казалась себе уменьшившейся, как если бы я вся сосредоточилась где-то в середине моего тела, изолированная от внешнего мира толстым слоем инертной плоти. В то же самое время каждая деталь моего окружения казалась неестественно яркой, начиная от восхитительного аромата еды, которую нес Джейми, и шелеста полов его сюртука до пения рабов в отдаленных хижинах и торчащих ростков злаков по бокам дорожки.
Чувство отстраненности оставалось со мной, когда дорожка завернула к конюшне. «Кое-что сделать», — сказал он. Я полагала, что он не собирался повторить вчерашнее безумие. И если он рассчитывал на более спокойную форму оргии с использованием кофе и пирога, казалось странным использовать для этого конюшню, а не комнату.
Боковая дверь была не заперта; он открыл ее, и оттуда донеслись запахи сена и спящих животных.
— Кто это? — произнес тихий глубокий голос из тени. Роджер. Ну, конечно, его не было в толпе в комнате Джокасты.
— Фрейзер, — ответил Джейми также тихо и втянул меня внутрь, закрыв за нами дверь.
Силуэт Роджера вырисовался на фоне горящего фонаря в конце ряда денников. Он был закутан в плащ, и свет сиял красным нимбом над его темными
— Как дела, Sme`oraich? [155] — Джейми вручил ему кувшин с кофе. Роджер отпустил плащ, и я увидела, что другой рукой он затолкал за пояс пистолет. Не разговаривая, он снял крышку и поднес кувшин ко рту, опустив его некоторое время спустя с выражением явного блаженства. Он вздохнул, выпустив пар.
155
Дрозд (гэльск.)
— О, Боже, — с жаром произнес он. — Это лучшее, что я пробовал за много месяцев.
— Вряд ли, — слегка позабавленный Джейми забрал кувшин и вручил ему пирог с крошками. — Как он?
— Шумел сначала, но уже некоторое время молчит. Я думаю, он уснул.
Разрывая пропитанную маслом бумагу, Роджер кивнул в сторону денника. Джейми снял фонарь с крюка и поднял его высоко над загородкой. Выглядывая из-под его руки, я увидела возле задней стенки стойла скрюченную фигуру, полузасыпанную соломой.
— Мистер Уайли? — тихо позвал Джейми. — Вы спите, сэр?
Фигура пошевелилась, зашелестев соломой.
— Нет, сэр, — донеся голос, полный холодной злости. Фигура медленно распрямилась, и Филипп Уайли поднялся на ноги, отряхивая с одежды солому.
Да, что и говорить, мне доводилось видеть его и в лучшем виде. На сюртуке отсутствовало несколько пуговиц, шов на одном плече был распорот, бриджи на обоих коленах были порваны, застежки на башмаках сломаны и чулки некрасиво сползли с голеней. Кто-то, очевидно, стукнул его по носу — струйка крови, протянувшаяся до верхней губы, высохла, и на расшитом шелковом жилете расползлось коричневое пятно.
Несмотря на беспорядок туалета, его манеры не изменились и выражали ледяное негодование.
— Вы ответите за это, Фрейзер, Богом клянусь, вы ответите!
— Да, отвечу, — невозмутимо произнес Джейми. — Как пожелаете, сэр. Но прежде, я получу ответы от вас, мистер Уайли, — Он открыл денник. — Выходите.
Уайли колебался, не желая ни оставаться в деннике, ни выходить оттуда по приказу Джейми. Я видела, как его ноздри подергивались, хотя, возможно, он просто уловил запах кофе. Наконец, он решился и вышел, высоко держа голову. Он прошел рядом со мной, но смотрел только вперед, демонстративно не замечая меня.
Роджер принес два табурета и ведро. Я взяла последнее и скромно уселась на него в тени, оставив Джейми и Уайли сидеть на табуретах в непосредственной близости друг от друга. Роджер отошел в тень ко мне и с интересом наблюдал за ними, поедая пирог с крошкой.
Уайли с несколько напряженным видом принял кувшин с кофе, но несколько глубоких глотков напитка, казалось, восстановили его самообладание. Он оторвался от кувшина и шумно вздохнул; черты его лица несколько расслабились.
— Благодарю вас, сэр, — он возвратил сосуд Джейми с легким поклоном и сел, гордо выпрямившись и поправляя свой парик, который пережил ночные приключения, но выглядел самым ужасным образом. — А теперь могу ли я узнать причину… столь возмутительного обращения со мной?