Огненный крест. Книги 1 и 2
Шрифт:
Он, разумеется, закричал, будя товарищей, и бросился к медведю, надеясь испугать его, чтобы тот выронил свою добычу, хотя видел, что мужчина был уже мертв. Он резко согнул голову, показывая сломанную шею, и вывалил язык, так что при других обстоятельствах вид у него был бы уморительный.
Охотников сопровождали две собаки, которые с лаем налетели на медведя. Тот бросил свою добычу, но вместо того, чтобы убегать, побежал на индейца. Мужчина отскочил в сторону, и медведь, сбив с ног одну из собак, исчез в темноте леса, преследуемый оставшейся собакой, градом стрел и
Они бросились в лес за медведем с факелами, но так и не смогли найти его. Вторая собака с пристыженным видом вернулась под утро. Брианна издала негромкий шипящий звук при виде пантомимы Цацави, изображающего собаку. Расстроенные охотники вернулись к костру и, проведя остаток ночи без сна, возвратились в деревню. И потому — Цацави сделал изящный жест — он прибыл просить помощи у убийцы медведей.
— Но почему они решили, что он призрак? — Брианна наклонилась вперед; ее первоначальный ужас от рассказа сменился интересом.
Питер поглядел на нее, приподняв бровь.
— Ну, он не говорил, или я думаю, что говорил, но понять это трудно. Тварь гораздо больше обычного медведя, и он белого цвета, просто белоснежный. И он говорит, что, когда медведь повернулся к нему, его глаза горели красным огнем. Таким образом, они сразу поняли, что это призрак, и не удивились, что ни одна стрела его не задела.
Цацави снова вмешался, указав сначала на Джейми, потом постучав по своему ожерелью и, наконец — к моему удивлению — показав на меня.
— Я? — произнесла я. — Что я могу с этим сделать?
Чероки, услышав удивление в моем голосе, перегнулся через стол и, взяв мою руку, погладил ее — вовсе не в знак нежности, но просто показывая на ее кожу. Джейми негромко хмыкнул.
— Ты очень белая, сассенах. Возможно, медведь решит, что ты родственный ему дух.
Он усмехнулся мне, но Цацави, по-видимому, уловил смысл сказанного, потому что серьезно кивнул головой. Он выпустил мою руку и громко каркнул, изображая ворона.
— О, — произнесла я, чувствуя себя не совсем уютно. Я не знала языка чероки, но очевидно люди из деревни Цацави слышали о Белом вороне так же, как об Убийце медведей. Любое белое животное расценивалось, как нечто значительное — и чаще всего зловещее. Я не знала, полагали ли они, что я имею некоторую власть над медведем-призраком, или мне предназначалась роль приманки, но я была включена в приглашение.
И таким образом неделю спустя, благополучно собрав сено и подвесив четыре бока оленины в коптильню, мы отправились к Линии соглашения, изгонять злого духа.
Помимо Джейми и меня, компания состояла из Брианны с Джемми, двух близнецов Бердсли и Питера Бьюли, игравшего роль проводника. Его жена вместе с Цацави отбыли ранее. Брианна не жаждала отправиться в экспедицию, думаю, скорее из-за опасений за Джемми, чем из нежелания участвовать в охоте. Джейми, однако, настоял на ее участии, утверждая, что ее меткость в стрельбе будет неоценима. Не желая отнимать сына на груди, она была вынуждена взять его с собой, а он, казалось, вовсю наслаждался поездкой, сидя в седле впереди матери и счастливо
Что касается Бердсли, то Джейми нужен был Джосайя.
— Парень убил, по крайней мере, двух медведей, — сказал он мне. — Я видел шкуры, которые он привозил на Сбор. А если его брат хочет ехать с нами, я не вижу тут ничего плохого.
— Я тоже, — согласилась я, — но зачем ты заставляешь ехать Бри? Разве вы с Джосайей не разберетесь с медведем сами?
— Возможно, — ответил он, протирая старой тряпкой ствол ружья, — но если две головы лучше, чем одна, то три будет еще лучше, не так ли? Особенно если она стреляет, как эта девочка.
— Да? — произнесла я скептически. — Что еще?
Он взглянул на меня и усмехнулся.
— Ты думаешь, у меня есть скрытые мотивы, сассенах?
— Нет, я не думаю — я знаю.
Он рассмеялся и наклонился к ружью. Тем не менее, после нескольких движений тряпкой по стволу он произнес, не глядя:
— Ладно. Мне кажется, что это неплохая идея, чтобы девочка заимела друзей среди чероки. На случай, если когда-нибудь ей будет нужно место, где скрываться.
Легкий тон его голоса не обманул меня.
— Когда-нибудь? Когда разразится революция, ты имеешь в виду?
— Да. Или… когда мы умрем. Когда бы это не случилось, — добавил он, поднимая ружье, и прищурился, оценивая результаты чистки.
Все еще было ясное бабье лето, но я почувствовала кусочки льда на своей спине. Большую часть времени мне удавалось не вспоминать этот обрывок газеты, в котором сообщалось о смерти в огне некоего Джеймса Фрейзера и его жены из Фрейзерс-Риджа. В некоторые дни я вспоминала о нем, но запихивала мысли о смерти на задворки сознания, отказываясь думать о них. Но время от времени я просыпалась по ночам, представляя яркие языки пламени по углам, и испуганно дрожала.
— В газете написано, что не оставили детей, — произнесла я с твердым намерением победить страх. — Ты думаешь, что Бри и Роджер… куда-нибудь уедут к этому времени? К чероки или к камням?
— Может быть, — его лицо было серьезным; глаза опущены на его работу. Никто из нас не был готов допустить другую возможность.
Отказывающаяся вначале ехать, Брианна теперь наслаждалась поездкой. Без Роджера и свободная от домашней работы, она казалась более раскованной, смеялась и шутила с Бердсли, поддразнивала Джейми, нянчилась с Джемми по вечерам у костра, прежде чем, обняв его, упасть и глубоко уснуть.
Бердсли тоже хорошо проводили время. Удаление инфекционных аденоидов и миндалин не вылечило глухоту Кезайи, но значительно улучшило его слух. Теперь он мог слышать достаточно громкую речь, особенно, когда смотрел вам в лицо, и вы говорили четким голосом. Хотя, казалось, он легко различал все, что говорил его близнец, каким бы тихим не был его голос. Наблюдая, с какими круглыми глазами он осматривался вокруг, когда мы ехали через густой лес, переправлялись через шумные потоки и пересекали еле заметные оленьи тропки, я поняла, что он никогда в своей жизни нигде не бывал, кроме окрестностей фермы Бердсли и Фрейзерс-Риджа.