Огненный меч Империи
Шрифт:
К Ольге Васильевне больше никто не подходил, и Родион немного расслабился. Он встал у кресла матери и вместе с ней следил за парами. Вяземские не были бы Вяземскими, если бы всячески не показывали свою принадлежность к древнему роду. Как, например, сейчас, отплясывая мазурку, парили над полом. Никого ничего не удивляло. Да и как? Вяземские, как-никак, главные воздушные колдуны Российской империи. Зато на балах в столице было кого впечатлить — ни Юсуповы, ни Кропоткины не могли так блистать, хотя некоторые «умельцы» пытались, из-за чего потом пришлось восстанавливать пол,
Михаил, никак не выдавая себя лицом, попытался хотя бы приподняться в воздухе, но тщетно — все силы ушли. Сперва — на прыжок с третьего этажа, а после — на крошечный лепесток яблоневого цвета. Теперь придётся несколько дней восстанавливаться. И тут Михаил хмыкнул, вспоминая сегодняшние приключения: прелести барыни Суздальской однозначно того стоили.
— Ты почему ещё здесь? — Родион, изрядно уставший стоять на ногах, спросил замечтавшегося друга.
— Да не могу тебя одного тут оставить, — сразу же отозвался он и подмигнул ему.
— Так и скажи, что приглянулся кто-то.
— А ты меня хорошо знаешь, — расплылся в улыбке Михаил.
Впрочем, он слукавил. Да, некоторые дамы бросали на него весьма и весьма недвусмысленные взгляды, но он, сам не веря себе, понял, что никто его не взволновал и спать он отправится к себе в охотничий домик. Один.
— Ты не меняешься, — закатил глаза Родион.
— А надо? — Михаил усмехнулся и снова прошёлся взглядом по танцующим и стоявшим у стен дамам. Нет, так никто и не взволновал.
— Даже знать не хочу, чью постель ты сегодня будешь греть!
— Хочешь присоединиться?
— Господи упаси!
Они не боялись говорить на столь фривольные темы: Ольга Васильевна дремала в кресле, гости были заняты собой, слуги стояли довольно далеко, чтобы что-нибудь расслышать за музыкой, а Пётр Алексеевич пока так и не объявился.
После танцев гостям предлагалось немного отдохнуть, погулять по чудеснейшему саду, чем многие и воспользовались. Ольга Васильевна при первой же возможности удалилась в свои комнаты, Родион с радостью последовал бы примеру матери, но не мог себе пока позволить уйти — знал, что отец разозлится, если не найдёт его среди гостей.
Михаилу же незачем было оставаться, мало кто заметил бы, если бы он совсем ушёл. Однако отчего-то он всё же задержался, хотя и сам не мог объяснить себе причину. В конце концов, он отбыл на обеде, а праздничный ужин для самых стойких — Николай Афанасьевич уже выбыл из их рядов — вполне можно было и пропустить. Даже Ольга Васильевна не собиралась на нём присутствовать. И всё же Михаил бесцельно прогуливался по саду вместо того, чтобы вернуться в свой охотничий домик, где Арсений уже наверняка подготовил для него постель — знал, что хозяин этой ночью не сомкнул глаз.
Можно было бы продолжить беседовать с Родионом, однако Пётр Алексеевич уж точно бы не обрадовался, если бы застал его рядом с наследником на виду у всей родни. Отчего-то он считал их дружбу зазорной.
В какой-то миг Михаилу надоело бродить, и он присел на скамейку за кустами сирени и принялся наслаждаться цветением яблонь, как всегда, прекрасных и чарующих своей простой и трогательной прелестью.
— И что мы делать будем? — негромкий голос раздался откуда-то из-за спины. Михаил и забыл, что за кустами располагалась ещё одна скамейка, даже более уединённая, чем та, на которой он сидел.
— Это уж как Пётр Алексеевич решит… Мы с тобой, Гриша, люди маленькие. Что князь скажет, то и будем делать.
— Да знаю я… Тошно только от этого! Мы с тобой тоже Вяземские, и не самые последние. А он никого не слушает, даже нас!
— Ты, Гриша, не кричи! — взволнованный голос стал тише и немного прерывался, как если бы его обладатель озирался по сторонам. — Коль имений своих лишиться не хочешь, прикуси язык.
Что ответил тот самый Гриша, в котором Михаил узнал Григория Павловича, главу одной из ветвей Вяземский, осталось неизвестным. Второй голос скорее всего принадлежал Андрею Дмитриевичу, ставшему Вяземским только после женитьбы на Софье Вяземской. Михаил запомнил его человеком крайне осторожным. Впрочем, не сказать, что он его особо занимал. Он предпочёл бы вообще скрыться отсюда. Меньше всего он хотел слушать о том, кто и что думает о Петре Алексеевиче.
Поэтому Михаил тихонько встал и осторожно двинулся прочь от скамейки, жалея только о том, что не удалось как следует насладиться видом цветущего сада. С другой стороны, несколько дней ещё оставалось до того, как лепестки опадут на землю.
И вдруг он увидел, что навстречу ему идёт никто иной как сам князь Вяземский, о котором, как старые сплетницы за кустами сирени, только что шептались Григорий Павлович и Андрей Дмитриевич. Бежать было некуда, и Михаил почтительно склонил голову:
— Ваше Сиятельство.
Князь прошёл мимо, как если бы не заметил его. Но Михаил, ловивший его взгляд, увидел, что глаза Петра Алексеевича чуть сузились.
И Михаил почувствовал во рту солоноватый привкус крови — от напряжения прокусил себе губу.
Глава 3
На ужин Михаил решил не идти, справедливо рассудив, что делать там всё равно нечего. Если проголодается, всегда можно заглянуть на кухню, где Марфа, старая кухарка Вяземских, знавшая Петра Алексеевича ещё тогда, когда его Петрушей звали, всегда приберегала что-нибудь вкусненькое для Мишеньки, как она его ласково величала, когда князя не было рядом.
А чем ещё на званом ужине заниматься, как не есть? Не с родственниками же разговаривать, которые тебя вообще ни во что не ставят. К сожалению, ничего не поделаешь с тем, что в знаменитом роду колдунов ты никто, если не владеешь магией на должном уровне. Например, даже если ты наследник князя. К счастью, Родиона участь посмешища семьи миновала, вряд ли с его слабым здоровьем он смог бы выдержать высокомерные взгляды дворян, чьи способности намного больше и значимее твоих.