Огненный скит.Том 1
Шрифт:
Над поляной ходил туман. Тонким слоем, полупризрачный зыбучей волной пластался в аршине над землёй. Седой. Косматый. Даже не туман. Это пар, как над котелком. Он существует, он есть. Он виден, и в то же время его нет.
Так находясь в непонятном оцепенении, в неосознанной дрёме, в призрачном наваждении Антип постепенно забылся и им овладело сонное состояние.
Спал он хорошо. Проснулся, когда солнце ослепило глаза. Антип быстро вскочил, больно ударившись головой о телегу, подумав, что давно наступил день. Но солнце только поднималось над
Мысли коснулись Василисы. Как она там? Что с ней делает этот старик? Вишь ли места у него для Антипа нет в избушке. Антипа опять повело в сторону только вспомнил о старике. Где-то он этого старца видел. Не такой он уж и старец. Какой-то простой человек, помысливший себя лекарем. Или шарлатан. Мошенник. Однако мошенники обычно и занимаются своим делом, обманывая людей для своей выгоды. А этот старик? Он же не берёт денег. Если только ему дадут, сколько могут… Однако мысль, что он раньше видел этого старика, перебивала все остальные и не давала ему покою.
Он хотел сходить к роднику умыться, потом потрапезничать, однако обстоятельства не дали возможности ему этого сделать.
Распахнулась дверь избушки. На крылечко вышла Василиса. Запрокинула голову, глядя на солнце, поднимающего свой диск над лесом и такая радость была написана на её лице, что Антип протёр глаза: воочию ли он видит Василису. Она ли это? Такая резкая перемена произошла с ней за ночь. Только сейчас он вспомнил о событиях прошедшей ночи: что это — привиделось ему, приснилось или это было на самом деле? Он посмотрел в ту сторону, где ночью заметил костёр, но кострища не увидел, поляна заросла травой и нигде не было видно места, где горел огонь. Не было и роготульки, на которой висел призрачный котелок.
Так и не поняв, что было ночью, явь или сон, он выбрался из-под телеги, опять больно ударившись о доски, чертыхнулся, что набил себе синяк, проклял старца и его гостеприимство и подошёл к избушке. Василиса услышала его шаги и повернула к нему лицо. Столько радости было в её глаза, а на щеках играл здоровый румянец.
— Ох и поспала я, Антипушка, крепко, — сказала она ему, глубоко вдыхая свежий лесной воздух, напоённый запахами трав, душистого мёда и влажной земли. — И вся короста будто с меня слезла. Спасибо старцу, поднял он меня на ноги.
Антипу бы радоваться, глядя на окрепшую жену, а он скорее опечалился: вчера он вёз её совсем сомлевшую, того гляди отдаст Богу душу, а сегодня смотри, что с ней произошло за ночь — стала прежняя Василиса. Колдун и есть старик. И неведомо отчего чувство недоброжелательства проснулось к Болотному старцу и наполнило Антипову душу.
— Ты словно и не рад, что я поправилась, — сказала Василиса мужу, заметив его сумрачный вид. — Смурной какой-то.
— Почему не рад, — соврал Антип, отводя глаза в сторону. — Рад. Что ж мне не радоваться. Думаешь, мне было не горестно смотреть на тебя болезную…
Василиса наморщила лоб. Видно какие-то мысли пришли в голову. Но она не высказала их, а проговорила тихо:
— Не даром говорится: брат любит сестру богатую, а муж жену здоровую…
Антип пропустил слова жены мимо ушей.
— Раз такое дело, сейчас тронемся в путь…
— Прямо-таки и сейчас? — спросила Василиса.
— Прямо-таки сейчас. А что в этой дыре делать? Прикажешь мне ночевать под окрытым небом, а трапезничать родниковой водой?.. Хозяин дома не любезен ко мне… Скорее отсюда дать ноги.
— Ты отблагодари старца-то, — схватив его руку, произнесла она. — Надо отблагодарить…
Антип не успел ничего сказать, как дверь скрипнула и отворилась. На крылечко ступил старец. Был он с посохом, словно куда-то собрался, в той же одежде.
— А я думаю, куда ж ты подевалась, — сказал он Василисе, совсем не обратив внимания на стоявшего рядом Антипа. — А ты утреннее солнышко встречаешь… Домой, чай, собралась?
— Да, дедушка. Поправилась я…
— Поправилась, поправилась, — повторил старец в задумчивости как бы для себя, а потом, вдруг чего-то вспомнив, спохватился: — Я сию минуту…
Он прислонил посох к перильцу крыльца, вернулся в хижину и вынес склянку с каким-то питьём.
— Вот, возьми, — протянул склянку Василисе. — Вернёшься домой по дюжине капель принимай это питьё. Не кончай, пока всю склянку не примешь. Болезнь твою я прогнал, но для закрепления здоровья надо принимать отвар этих лесных трав.
— Благодарствую за всё, — произнесла Василиса и хотела поцеловать руку.
Старец отдёрнул её.
— В этом нет нужды. Идите своей дорогой. Он перекрестил её. — Я своё дело сделал. Остальное зависит от вас и от Бога.
— Что же с ней было? — не удержался Антип от вопроса.
— Она грехи чужие на себя приняла, — вот и сохла, — ответил старец.
— А что ей чужие принимать, у нас своих хватает…
— У кого даже с избытком… — Старец взглянул на Антипа. Рука, взявшая посох, вздрогнула.
Антип понял, что хотел сказать старец и с вызовом ответил:
— Мои грехи, мне и отвечать.
Старец внимательно посмотрел на него и опустил глаза. Потом опять поднял их и вперил в лицо Антипа.
Антип вздрогнул: он где-то видел этот взгляд — проникновенный, казалось, насквозь просекающий человека.
— Ты ответишь в своё время, когда будешь в довольстве жить и радоваться достатку. Но в одночасье потеряешь всё и изопьёшь свою чашу до конца. Черви будут точить твоё тело и не найдётся лекарства, которое бы остановило пожирание плоти. Будешь страдать, вспоминая грехи, но не найдёшь успокоения. Триста дён будешь бревном лежать, молить о смерти, но она будет медлить…