Огненный скит.Том 1
Шрифт:
— Ты не городи, старик чепуху. Нашёл что морозить… Не верю я тебе… — Антип с некоторой долей пренебрежения окинул рубище старика. Одежда хоть и стирана, но обветшала и дышит на ладан, на локтях, под мышками наложены заплаты, хоть и аккуратно пришиты, но видно, что не женская рука зашивала, да и материя была другая. Обратил внимание на босые ноги, высовывавшиеся по щиколотки из штанов — мозолистые, огрубевшие…
— Тупо сковано — не наточишь; глупо рожено — не научишь.
После этих слов старца, Антип просто взорвался. Он выплеснул всё, что накипело у него на душе в последние минуты.
— Выбрось, Василиса
— Это тебе привиделось, — сказал старец. — Что наяву делают, того не боятся, а что во сне видят… Я всю ночь молился о выздоровлении жены твоей…
— Врёшь ты всё, старик, — Антипа несло в безудержную злость. — Не верю я тебе. Напустил ты здесь чар… бесовских.
— Это в тебе бесовские чары играют. Мутят тебя демоны. А ты и сладить с ними не хочешь… Видать в крови перешло это к тебе.
— Откуда ты, старик, знаешь про мою кровь, — запальчиво вскричал Антип. — Сиди здесь, как кулик, на своём болоте и куликай, а в чужую душу не лезь.
Старец молчал, укоризненно глядя на Антипа, только сухая рука, сжимавшая посох мелко вздрагивала.
— Ты это что такое говоришь, Антип! — попробовала увещевать мужа Василиса. — Как это можно? Старец помог мне. Я прежняя. Я выздоровела…
— Вот и ладно. — Он с вызовом поглядел на старца. — Выздоровела, так пойдём отсель. Не много ли чести ошиваться здесь.
— Иди, Василиса, — проговорил старец. — Всё, что мог я уже сделал. — Снял порчу с тебя.
— Что ты мелешь старик. Какая порча! Она занеможила по другой причине.
— Спасибо тебе, дедушка, — поклонилась старцу в ноги Василиса. — Век не забуду.
— Ещё спасибо говорит, — продолжал изрыгать злость Антип. — Ты не знаешь, какие он чары ночью напускал. Я не спал и всё видел. Колдун он и есть колдун…
— Идите с Богом, — сказал старец. — Тебе, Антип, крест тяжкий нести всю жизнь. Ты большой грешник. Не отмолишь ты свои грехи.
Антип вытащил из-за пазухи смятые несколько банкнот мелкого достоинства.
— На тебе деньги за постой, что я под телегой спал.
— Не надо мне твоих денег, — отвёл руку Антипа старец в сторону. — А не пригласил тебя я к очагу, чтобы не осквернял ты чистоты моей хижины. Уходи!
Антип ухмыльнулся, спрятал деньги и, взяв Василису за руку, повлёк к лесу. Она несколько раз оглядывалась. Старец сошёл со ступенек и стоял возле хижины, левой рукой опираясь на посох, а правую подняв для крестного знамения, но так и не свершил его, остановившись на полпути.
Глава третья
Глухонемая
Обратную дорогу Антип был хмурый и не разговорчивый. А Василиса, наоборот, была весела, словно заново родилась и щебетала, говоря разные нелепости, словно хотела выговориться за всё время болезни. Антипу наскучило слушать её болтовню — она мешала его мыслям, — и он оборвал жену:
— Хватит благоглупости говорить. Надоело слушать…
— Что ты такой злой, — попеняла ему Василиса. — С самого утра не в духе. На старца накинулся. Он мне помог, а ты собак на него напустил. Не гоже, Антип, так с людьми поступать.
— Я знаю, что гоже, а что негоже, — скривил губы Антип. — Заладила одно
— Что ж ты такое говоришь, — всплеснула руками Василиса и неподдельный страх выразили её глаза. — Грех так говорить… Ты не хочешь, чтоб я выздоровела?..
Антип не ответил и отвернулся, глядя на зелёные воды реки.
Он и сам не мог понять, что с ним происходит. Словно шлея под хвост попала. Несёт его куда-то, будто волна то ли злости, то ли ненависти, то ли ещё чего рождается незнамо отчего в душе и вырывается наружу. И нет такой силы, чтоб её остановить, хотя, признался сам себе Антип, ему даже нравилось быть таким, самим по себе, что он злился на Василису, что она жива-здорова, на старца, который по всем статьям помог ей. Особенно на старца, хотя и видел-то он его в первый раз. И не злился, а почему-то невзлюбил его с самого начала, неприязнь или другое нехорошее чувство отталкивали от старика, хотя не было видимых причин, чтобы серчать на него. Подспудно у Антипа рождались неосознанные, невнятные мысли, вернее, их обрывки, никак не могущие связаться в одно целое. Он подсознаньем чувствовал или предполагал, что он в чём-то провинился перед старцем, но в чём и где, когда, если он его впервые увидел.
За грехи, говорит, твои расплачивается жена твоя. Если подумать тяжелейшие грехи совершил Антип. Не помог Изоту выбраться из трясины, а мог бы, молил он его о помощи — не сделал шага навстречку. Барину больному ускорил смерть… Захара под горячую руку отправил на тот свет, на нём смерть его, и эта ещё глухонемая, будь она неладна. Действительно грехов накопилось… Но он однако не особенно переживаал за это до слов старца, а теперь как бы совестно. Ну и что же идти в полицейский участок и во всём признаться?..
Василиса умолкла. Привалясь к борту лодки, она заснула. На щеках играл свежий здоровый румянец, улыбка трогала губы… Антип тоже решил немного передохнуть, вытащил вёсла из уключин, положил их на дно и предался мыслям. Можно было не грести. Лодка плыла по течению и хоть оно было неспешное, двигалась заметно. Плескалась вода о борта, словно убаюкивала их ласковым прикосновением, солнце припекало, со всех сторон тянуло свежестью.
Антип растянулся на дне, положил фуражку на лицо, чтобы солнце не слепило глаза, и предался думам. Непрошенные мысли лезли в голову, копошились там, беспокоя его. Почему-то отчётливо вспомнились последние два года. Может быть, потому, что не совсем зажили в душе события, произошедшие за это время.
После того, как он выкрал грамоту у барина, жизнь его, как он посчитал, не задалась, всё пошло сикось накось. Ну и что из того, что у него в потайном месте лежал кусок кожи с письменами, которые он не мог разобрать, как ни старался, лишь в общих чертах понял, что в скиту закопаны сокровища. Была дана и карта, где они спрятаны. Карту он хорошо изучил и знал её на память. Но скит большой, в каком месте закопан клад? Ему казалось, в том месте, куда вели прерывистые линии и где был изображён отчётливо видимый восьмиконечный крест. Он твёрдо знал одно — надо копать в скиту, иначе клад не найдёшь. Однако копать в это время он не собирался, и эта мысль постепенно ушла на задний план.