Огненный скит.Том 1
Шрифт:
Так и не придя к единственному заключению, Антип не слоно хлебавши вернулся домой, но какая-то червоточина жгла его изнутри, когда он вспоминал об Изоте и о болотном старце.
Глава девятая
Нечистая мельница
Василиса была на сносях, скоро должны были случиться роды, и Антип от греха подальше отвёз жену в город к родственникам, к жене отцова свояка Герасима, который к тому времени отдал Богу душу и его жена жила одна в большом доме и была
— Ты ни в чём не сумлевайся, — говорила она Антипу за столом, угощая его и Василису наваристыми дымящимися щами. — У меня есть в городе старая приятельница повитуха. Я завтрева её навещу. Уж она присмотрит за Василисой… Да на крайний случай и доктора есть в земской больнице. Так что родит в лучшем виде.
Антип был рад, что сбагрил Василису на руки бабке Матрёне. Мельница на отшибе, коли что не так пойдёт, до людей не докличешься. Зачем ему лишние заботы.
Доев щи и отложив ложку в сторону, он сказал:
— Я не сумлеваюсь. У тебя ей будет лучше. Приглядите, ежели что. А у нас в лесу на семь, а то и более вёрст ни одного человека. А мне боязно в таких обстоятельствах оставаться одному с Василисой. Мало ли что произойдёт.
— Правильно, Антип, рассуждаешь. При этом деле без женщин не обойтись. А ты один, как перст. Да и что толку от мужика. Мужик он и есть мужик…
Антип стал собираться домой. Матрёна перекрестила его и сказала:
— Ну прощевай, Антип. Загляни через недельку, авось с приплодом будешь. Как рад пополнению?
Антип отвёл глаза, но сказал, кисло улыбаясь:
— Како слово. Конечно, рад.
Прощаясь, Василиса сказала:
— Чтой-то опять я не в своей тарелке. Предчувствие у меня нехорошее…
— Не бери в голову, — ответил Антип. — Родишь, заживём пуще прежнего.
— Я здесь раздумалась очень. И старцу не стала верить. — Она прислонилась к балясине крыльца. Необъятных размеров живот выпирал из широко скроенного платья. — На мельнице это было. Я из склянки, как старец сказывал, по капельке-то его зелье и пила. Пила, а не в здоровье мне оно. Позеленело оно, тухлым из него несёт. Думаю, обманул старец… Вся в думах и извелась.
Антип проглотил неожиданно подступивший к горлу комок. Вспомнил, как вылил снадобье в реку, а в склянку набрал забортной воды. Отвёл глаза, чтобы не увидеть взгляда жены и пробормотал:
— Знамо, колдун старик. Я ж тебе тогда ещё говорил.
— Я уж было и согласилась в душе с тобой…
— А что же помешало, — Антип подозрительно взглянул на жену.
— Сон мне перед отъездом сюда приснился, — сказала Василиса и замолчала.
— Что за сон? — спросил Антип. Зная, что жена скоро родит, он не показывал своего несдержанного характера, стараясь не беспокоить Василису.
— А старец мне приснился. Сидит на пеньке с клюкой, а я перед ним стою. Он и спрашивает:
— Не может того быть, — отвечает старец. — Ты его держишь в тайном месте, как я сказывал?
— Да нет, дедушка, в изголовье у меня под периной.
— А ты проверь его. Налей чуток на стол да поднеси спичку. Займётся огнём, значит оно, а ежели спичка погаснет, значит не лекарство это…
Сказал и исчез. А я одна у пенька стою. Проснулась и сразу за склянку. Она внутри жуть позеленела, мохом стала обрастать водяным. Капнула я капельку на столешницу, поднесла спичку, а она зашипела и потухла… Подменили мне лекаство, — заключила Василиса, выжидательно глядя на Антипа.
Тот отвернулся и буркнул:
— Кто тебе мог его подменить?
— Не знаю. Но я поверила старцу. Когда я пила в его избушке, капая по капельке на хлеб, живительное оно было, пахло лугом или лесом, приятно, а как вернулись на мельницу водой глубокой стало нести, затхлостью.
Антип хотел сказать, что старик так назло сделал, при нём лекарство было одним, а как уехали, превратилось в другое, но не стал говорить.
— Так поеду, — прервал он разгоор о склянке. Найму работников, чтоб по хозяйству управились, наказ дам, и снова сюда… А что сон приснился, так мало ли что может насниться. Не бери в голову, — поторил он, спускаясь со ступенек.
— Езжай, — убитым голосом прогорила Василиса. Что-то хотела сказать ещё, на глаза навернулись слёзы и она скрылась в каморке.
Выезжая из города, подумал, что прав, наказав Матрёне, чтоб присмотрела за женой, наградил её подарком — шёлковым полушалком цветным с золотыми кистями, и пообещал ещё отблагодарить, ежели всё будет исполенно по уму.
Дня через три выпало у него свободное время, и он решил съездить в город на одну ночь, узнать, как там Василиса. Наказав работнику, чтобы он не забыл покормить живность и загнать кур во двор, запряг лошадь и часа в два пополудни поехал в Верхние Ужи. Погода была пасмурная, раза два принимался мелко сеять чутельный дождь, но дороги не испортил. Скоро проглянуло солнышко, и лошадка веселее побежала по дороге, иногда задевая низко нависшие ветви кустарников, и они обдавали Антипа холодным дождём.
На середине дороги он повстречал верхового. Это был племянник Матрёны Роман. Он скакал на взмыленной лошади. Увидев Антипа на телеге, осадил коня.
— Антип, — закричал он. — Там Василиса!..
— Что Василиса, — гаркнул Антип, останавливая лошадь.
— Василиса, того… — Он не мог произнести от волнения слова.
— Да говори же? — в свою очередь закричал Антип от предчувствия чего-то неладного.
— Умерла она!
— Как умерла. — У Антипа от услышанного скривило рот. — Когда? Как!