Огонь Ассургины
Шрифт:
Когда Томас оказался у возвышения, женщина подняла вуаль, и он увидел лик неописуемой красоты. Такой образ, наверное, видят дети, вглядываясь в лицо матери, после рождения.
Женщина улыбнулась, почувствовав трепет у очарованного Томаса, и шепнула:
– Встань напротив меня.
Томас повиновался. Она протянула руку и положила ладонь ему на солнечное сплетение… И в это мгновение юный маг проснулся. Все тело гудело. Змей солнечного сплетения безудержно вращался. Вторя ему, дрожали нервные центры тела. По позвоночнику прокатилась тугая волна упругой ртути.
Такое состояние длилось минуту – две. Потом все постепенно стихло, только змей понемногу вздрагивал, но и он успокоился.
Томас открыл глаза и понял, что прошло совсем немного времени. Спал он недолго – от силы час. День еще не успел закончиться. Узкая щель в неплотно закрытой двери золотилась в сумраке.
Томас поднялся и вышел в коридор. Здесь было солнечно. Заходящее светило заглядывало в дверь храма и бросало в узкий проход последние лучи. Они позолотой стлались по окрашенной охрой стене.
Откуда-то доносился говор. Томас осторожно прошел до ближайшего поворота. Голоса стали громче, но звуки сливались и слова были неразборчивы. По всей видимости, говорили в обширном пустом помещении.
Юноша, стараясь не шуметь, отправился дальше по коридору, прислушиваясь к голосам. Вскоре он оказался перед дверным проемом, за которым находилось святилище или похожее на него помещение.
Томас осторожно заглянул туда. Просторный зал без каких-либо украшений с высоким плоским потолком, только стены исписаны геометрическим орнаментом. Посреди зала стоял медный чан. В нем горел огонь.
Напротив чана боком ко входу на циновках расположились три шамана. По другую сторону огня виднелась неясная человеческая фигура, закутанная в фиолетовый плащ. Она говорила – шаманы внимали ей.
Томас напряг слух: говорили на языке начал. К своему удивлению юный маг обнаружил, что прекрасно понимает разговор. Более того, голос человека в плаще показался ему знакомым. Он где-то его слышал, но где? Томас никак не мог вспомнить.
Огненный всполох озарил помещение и выхватил из-под низко опущенного капюшона старческий крючковатый нос. Этот нос был, как у верховного мага Сороса. Это мог быть он, да и голос похож, если бы не тысячи миль, отделяющие этот остров от Датии.
– Хранитель, – слышался хрипловатый голос шамана, – мы все сделали, как вы велели. Мальчишка находится в покоях. До завтрашнего новолуния пробудет там.
– Он под охраной?
– Какая охрана! – послышался смешок. – Куда он денется с острова? Пусть бежит. Ракшасы быстро след возьмут!
– И все-таки я бы позаботился об охране… Столько пришлось нитей воедино связать. Если что-то пойдет не так… – капюшон резко дернулся, а шаманы замерли в ожидании. – Я привел его к вам. Если сейчас все сорвется, придется еще тысячу лет ждать.
– Давайте заберем жезл и сами откроем?
Послышался тяжелый вздох. Пламя неожиданно метнулось к одному из шаманов, тот проворно отскочил, потом осторожно
– Откроем-откроем, – пробурчал фиолетовый плащ. – Одни уже открыли! На трех галерах какую-то торговую посудину упустили… И с кем я только связался! Бестолочи! Я вам уже сотню раз твердил, что жезл Ассургины может работать только в руках близкого ей по лучу. Надеюсь, вы его своими лапами не трогали?
Шаманы наперебой стали заверять сидящего напротив них человека, что они совсем не прикасались к жезлу.
– Хватит! – из-под плаща показалась худощавая рука и снова скрылась в нем. – Разгалделись.
Шаманы притихли.
Фиолетовый плащ поднялся.
– Нельзя допустить, чтобы огонь Владычицы запылал! – раздался его громкий голос, пламя в чане вздрогнуло и метнулось к потолку, ярко освещая зал. – Ибо это будет ваша смерть!
Томас отшатнулся от дверного проема и, пятясь, отошел подальше, затем развернулся и, ускоряя шаг, устремился по коридору.
Когда он покидал храм, солнце уже скрылось за лесом. Последние лучи рвались в небо. Они насыщали висевшие на западе облака желтизной. Постепенно распространяясь на восток, лучи тускнели, меняли оттенок и наполняли быстро гаснущее небо красным и розовым цветом. Восточная часть небосвода была на удивление ясно-синей и глубоко прозрачной.
Томас сбежал по ступеням к подножию холма и спрятался в кустарнике. Он стал думать, что делать дальше. «Если б руна работала, – думал юный маг, – можно было б поджечь какую-нибудь хижину в поселке. Пока бы тушили, я б освободил пленников. Вполне возможно, из-за неразберихи смогли бы добраться до залива».
Он достал руну и повертел ее в руках. Руна не работала. Чудо, на которое надеялся маг, не состоялось. Томас вздохнул и неожиданно припомнил разговор с Вандером…
– Почему, – говорил наставник, – руну может использовать маг? Дело не в руне, а в отношении к ней. Ты, наверное, замечал, что у некоторых магов есть любимые предметы, талисманы: кусочек цветного стеклышка, красивый камень. Все они служат средством сосредоточения, хотя со временем на них может наслаиваться жизненная сила, и тогда талисманы будут служить своеобразным аккумулятором этой силы и маг по своему желанию сможет ее высвободить при необходимости. Ты можешь попробовать без руны, одним воображением вызвать в себе те ощущения, какие ты чувствуешь, взяв в руки свой камень. Если ты все правильно сделаешь, то эффект, создаваемый руническим камнем, последует незамедлительно, но уже без него. Попробуй!..
Томас поместил руну на уровне солнечного сплетения и попытался ощутить легкую вибрацию тела напротив камня. С первого раза у него ничего не получилось. Он закрыл глаза, сосредоточился и представил, как неприятным холодком вибрирует кожа, а под ней нехотя проворачивается змей солнечного сплетения, как оно напрягается и между руной и телом возникает колебание чего-то невидимого, но ясно ощутимого. Колебание усиливается, кончики пальцев начинает покалывать, и вскоре их окутывает едва заметное голубоватое пламя.