Огонь и Вода, Земля и Небо
Шрифт:
Короля настолько поглощали его занятия, что он вспоминал о Криссе лишь поздно вечером, когда приходил к себе. С раздражением он отмечал, что снова возвращается то очень далекое время, когда он думал, как к ней подступиться. Девушка опять занимала все его мысли, и мысли эти были далеко не возвышенными. Тот факт, что Кристина является женой (вдовой, если быть совсем точным) его брата, доводил Дуэйна до белого каления. Он мечтал отомстить ей за то, что она предпочла не его, и с наслаждением представлял себе, как она покорно выполняет все его капризы. Любовь чародея Аардена граничила с ненавистью, он сам давно уже отчаялся разобраться в себе, а потому мечтал лишь о том дне, когда Кристина смирится, наконец, со своей участью и примет случившееся, как данность. Теперь ее ответные чувства волновали короля еще меньше, чем раньше,
За прошедшее время они разговаривали всего один раз, если, конечно монолог Дуэйна можно назвать разговором. Он долго готовился к этой встрече, с полной серьезностью раздумывал, что и как сказать, чтобы Крисса хотя бы приняла его власть и новый порядок. Однако реакция девушки его несказанно разочаровала… Аарден вызвал королеву к себе поздно вечером и принял ее в кабинете Айрина, в сугубо неофициальной обстановке. Он сидел на рабочем столе, на нем была лишь его излюбленная одежда – кожаный килт до колена длиной, а рядом с ним, по обе руки, сидели две полуобнаженные красавицы. Свою блестяще подготовленную речь чародей произнес ровным, торжественным голосом, глядя нарочито мимо Кристины; та же слушала его, высоко подняв голову и расправив плечи, словно бросая вызов. В завершение своего монолога Дуэйн выразил пожелание, чтобы королева сменила гамму своих нарядов (как несложно догадаться, со дня смерти Айрина она носила только черный) на подобающий даме ее положения белый цвет. В ответ на это Крисса саркастически фыркнула, сделала реверанс и с непередаваемым ядом в голосе тихо произнесла:
– Как будет угодно вашему величеству.
На этом их встреча закончилась. Аарден расстроился до такой степени, что, едва за спиной Кристины закрылись тяжелые створки дверей, тут же выгнал фавориток и всю ночь читал некий древний магический труд. Терпение чародея было на исходе…
– Как ты себя чувствуешь? – участливо поинтересовался Тэригир.
Айрин лишь мрачно взглянул на него и снова устремил взгляд за окно, на однообразный высокогорный пейзаж. Смысла отвечать бывший король не видел. В последние дни у него была страшная депрессия, и меньше всего ему хотелось сейчас разговаривать. До сих пор, хотя с того момента, как он впервые пришел в себя, прошло уже около полутора недель, он так и не поинтересовался, где находится убежище клирика. Мысли с завидным упорством крутились вокруг судьбы королевства, а также постоянно возвращали его к жене и сыну. К большому счастью, последнего Айринкельн навещал примерно за неделю до трагедии, так что даже такой искусный чародей, как Дуэйн, не смог бы найти никаких следов портала. Тогда принц просто засыпал его вопросами: когда, наконец, он сможет увидеть свое королевство и познакомиться с мачехой, если она, по словам отца, так хороша?! Айрин как мог деликатно объяснял сыну, почему ему приходится жить у эльфов, но видел, что стандартных фраз надолго не хватит и рано или поздно придется все рассказать подробно и в лицах. Король даже начал было готовить этот рассказ. Он не хотел чрезмерно очернять брата и его роль во всей этой истории, чтобы не внушать ребенку ненужной ненависти, но не успел продумать и половины. Тэльмарин, наверное, страшно обиделся, ведь все десять лет его жизни отец регулярно навещал его раз в две недели… Теперь такой возможности он не имел, и кто знает, на какой срок?..
– Вижу, неважно, – не дождавшись ответа, констатировал добрый клирик. Он подошел к своему подопечному и осторожно притулился на софе рядом с ним. – Ну, что тебя тревожит?
– Если честно, ничего, – нехотя отозвался Айринкельн. – Я просто не понимаю.
– Чего же?
– В том-то и дело, что совершенно ничего! – он беспокойно встал и принялся мерить шагами комнату. – Зачем, с какой целью ты меня спасал?! Знаю, знаю, я много раз задавал тебе этот вопрос и много раз слышал ответ, что я избран богами за свои выдающиеся силы и так далее… Но ведь это полная ерунда! Неужели ты сам не понимаешь, сейчас я абсолютно никто, хуже любого простого воина, потому что пока не могу даже поднять меча! Я потерял все, что имел, и нет никакой возможности вернуть все это назад!
– Кто тебе сказал эту глупость? – спокойно спросил Тэригир. – Вряд ли боги обратили бы на тебя свое внимание, если бы все было непоправимо. Мир рухнет, если твой брат останется на троне Эрквадиора, надеюсь, это ты понимаешь?
– Догадываюсь, –
– А потом, как ты верно заметил, все пропало. Но! Ты можешь вмешаться и все исправить!
– Тэр, – устало начал Аарден, – я тебе сто раз уже говорил, что я ничего не могу исправить! У меня нет силы, у меня нет королевства и… – его голос дрогнул, – я потерял даже ту, кого любил больше всего на свете. Если я вернусь, это ничего не изменит. Потому я и говорю, что ты проделал свою работу зря.
– Ничто на свете не бывает зря, – назидательно поднял палец клирик. – Идем, я кое-что тебе покажу.
Бывший король фыркнул, но все же последовал за ним. Он уже отчаялся понять, где, в какой части огромного горного замка находится, и уверился в мысли, что коридоры и гроты здесь сделаны специально, чтобы никто не смог выбраться из них живым. Уверенная поступь шедшего впереди Тэригира Айрина совершенно не ободряла. Он продолжал мрачно думать о том, что подосланный Дуэйном убийца действительно очень плохо сделал свою работу. Смерть была бы гораздо приятнее… Во всяком случае, в ней не было бы воспоминаний о Криссе и Тэльмарине.
Тэр завернул за угол, и они неожиданно оказались в просторном светлом зале с высоким потолком. Здесь практически ничего не было, кроме двух резных кресел и огромного полированного зеркала (или окна?), которое занимало целиком одну из стен. Клирик уверенно подошел к стеклу и осторожно приложил к нему конец своего посоха, потом зажмурился и принялся нараспев читать заклинание. В текст Айрин не вслушивался, он всегда обходился без произнесения заклятий вслух, на построение магического заклинания ему хватало пары секунд, но теперь все это не имело никакого значения… Порой, несмотря на все заверения Тэра, ему казалось, что навсегда.
– Подойди! – позвал вдруг Тэригир.
Айринкельн подошел и скептически глянул на своего спутника:
– Что это? Окно в пропасть?
– Нет. Смотри внимательно. Может статься, Зеркало Облаков подскажет тебе верный путь, – клирик отошел и уселся в одно из кресел. – Если ты не хочешь слушать меня, может, хоть боги окажутся более авторитетными советчиками.
Аарден снова фыркнул, но послушно повернулся к зеркалу. И тут же почувствовал, как сердце сначала замирает, а потом начинает трепыхаться как пойманная птица. Перед ним стояла Крисса… Он сразу узнал место, где она находилась – это был балкон, опоясывающий западное крыло королевского дворца, тот самый, где они так любили встречать поднимающееся над морем солнце. Тучи над головой девушки были свинцово-серыми, их то и дело прочерчивали синеватые нити молний, ветер трепал волосы королевы Эрквадиора и ее длинное платье из черного шелка. На ее щеках блестели слезы, а под глазами залегли глубокие тени… Картинка была настолько реальной, что Айрин уже протянул было руку, чтобы коснуться жены, но тут же отпрянул на шаги зашипел от злости: на балконе появился Дуйэн. На нем был его извечный маговский балахон, перетянутый на талии широким кожаным поясом, и только на среднем пальце левой руки переливался причудливо ограненный изумруд Глаза Змеи. На физиономии чародея Аардена красовались три свежие царапины, протянувшиеся во всю щеку («Да чтоб ты себя на клочки когда-нибудь разорвал!» – зло подумал Айринкельн).
Выдержав паузу, Дуэйн тихо заговорил:
– Будет гроза. Идем, не стоит стоять на ветру.
– Оставь меня в покое, – дрожащим голосом, но вполне уверенно выговорила Крисса. – Не смей подходить ко мне, слышишь?!
– Я даже страшусь представить себе тот момент, когда ты рассердишься окончательно, – мягко улыбнулся он. – Перестань, Крисса. Не упрямься, просто прими ситуацию такой, какая она есть. Ты не сможешь ничего изменить, так что…
– Так что ты предлагаешь мне покориться?! – Айрин увидел, что она с силою вцепилась в парапет балкона. Голос девушки звучал очень твердо, когда она говорила. – Принять как должное, что по твоей вине погиб человек, которого я любила? Предлагаешь не вспоминать, что ты повел себя как последний трус и не смог даже сразиться с ним в честном поединке, а сыграл на его чести и благородстве?! Я ни капли не боюсь тебя, так что сделай милость, хотя бы не заставляй меня терпеть твое присутствие!