Огонь и Вода, Земля и Небо
Шрифт:
– Абсолютно, – кивнул тот. – Как думаешь, в ближайшие два часа с ними ничего не случится, караульного-то нет, не перережут их втихаря?..
– Нет, – уверенно ответил Дуэйн. – За день вы далеко ушли от заброшенного храма, который охраняли ваши вчерашние знакомцы, так что здесь более или менее безопасно. Конечно, все относительно в этой жизни, но я почти уверен, что они даже до утра дотянут без караульного. Пошли. Путь долгий.
Этому замечанию Саффрон немало удивился. Когда они отошли на значительное расстояние от лагеря – кристалл на посохе чародея освещал дорогу не хуже фонаря, – воин все же задал мучивший его вопрос:
– Послушай, ты хочешь сказать, что мы пойдем пешком?
– Да. Тебя это пугает? – по голосу Мэйнер понял, что он улыбается. – Боишься долгих пеших прогулок?
– Да нет… просто…
– О нет, все не так просто. Я говорил, что мой брат – весьма сильный чародей; он почувствует мое присутствие, если только я вздумаю воспользоваться магией вблизи Охранных гор. Мы можем сократить только часть пути, и я обязательно открою портал, но не здесь. Видишь ли, Саффрон, в нашем мире имеется масса мест со значительным искажением магического фона. Предел Обреченных – место малоизученное, а потому я уверен, что он такими искажениями богат как огурец семечками. Колдовать здесь без определенных навыков довольно рискованно, а уж порталы открывать – вообще смерти подобно. Предсказать, где ты окажешься, невозможно – может, в жерле вулкана, а может, и на дне Северного моря.
– Снова не понял, – нахмурился воин, перепрыгивая через корягу. – Сильные чародеи чувствуют друг друга на расстоянии благодаря эманациям силы, так?
– Да.
– Ну и как же в таком случае ты планируешь войти в Эрквадиор? Твой брат повелитель стихий, он в два счета вычислит тебя!
– Так-так, я гляжу, ты уже начинаешь кое-что понимать, – бросил через плечо Дуэйн. – Отвечаю: в Охранных горах есть место, подобное этому. Там тоже имеется заброшенный храм и искажение магического фона. Находящийся там объект, будь он хоть Антологией магии, хоть самим Оркхаангом, почувствовать невозможно. Это место напрочь гасит все эманации. Там у меня есть небольшое убежище в горах, в свою бытность принцем я проводил много исследований в тех местах.
– И ты думаешь, я успею исполнить свою часть договора, пока действует твой жабий камень?
– Не знаешь, так не говори! – оскорбился Аарден. – «Жабий камень»! Высказался! Если бы ты знал, сколько времени, сил и собственной крови я потратил, чтобы собрать этот один-единственный амулет!.. И все для того, чтобы в один прекрасный день… Как несправедлив этот мир.
– В твои годы к этому пора привыкнуть, – поддел его Саффрон. – Не придирайся к словам. Лучше скажи по существу.
– Успеешь. Знать город не обязательно, с плато он виден как на ладони, кроме того, дворец заметен практически отовсюду. Слышал про «сокровище синего моря»? Многие считают, что Бухта Королей похожа на раковину, а дворец – на жемчужину. Такие вот они поэты, мать их…
Вдруг он остановился, судорожно сжав пальцами свой посох. Широкие плечи поникли, а голос прозвучал как-то сдавленно:
– Стой. Надо… отдохнуть…
– Устал, что ли? – начал было Мэйнер, но тут же выругался. – Что за черт??!..
Его спутник вздрогнул, метнулся к ближайшему дереву и буквально сполз по стволу на землю. Посох его остался неприкаянно лежать на земле, распространяя вокруг себя мертвое, голубоватое сияние, отбрасывая жутковатые тени на и без того бледное лицо молодого чародея. Тот часто, поверхностно дышал, его рука намертво вцепилась в ворот балахона… На глазах выступили слезы, кончики острых ушей полыхали, как огненные, на щеках были видны малиновые пятна. Саффрон растеряно оглядывался, словно ища помощи; он не понимал, что происходит, и вынужден был признаться себе, что такое видит впервые. Пожалуй, этот тип еще более странен, чем кажется. Очень может быть, что он что-то скрывает или просто недоговаривает, желая добиться своего… Кто знает? В любом случае оставалось лишь молиться, чтобы столь долго искомое спасение не приказало долго жить так скоро, едва забрезжив на горизонте…
Сколько он просидел на земле, Мэйнер не знал. Колени давно и безнадежно замерзли, мох был влажным, а ночь весьма прохладной. Ситуация не изменялась, по крайней мере, в лучшую сторону. Аарден только в кровь искусал губы и расцарапал себе левую руку от запястья до локтя, после чего затих и уже неизвестно сколько времени просто сидел, тяжело облокотившись о дерево, и как будто спал. Саффрон уже хотел было его разбудить, но Дуэйн его опередил. Он неловко шевельнулся и прошипел:
– Черт подери! Как всегда, очень вовремя.
– И
– Генезис. Я рассказывал. Увы и ах, неудивительно, что Крисса предпочла брата, ведь зрелище не из приятных. Теперь до утра придется отдыхать, такое чувство, как будто во мне ни единой целой мышцы не осталось.
Мэйнер подумал, что, пожалуй, вовсе не хочет знать, что именно скрывает от него Дуэйн. Что и говорить, в этой тайне по определению не может быть ничего хорошего… Поскорее бы все закончилось! До конца Предела Обреченных оставалось еще около трех переходов, если, конечно, этого припадочного снова не одолеет болезнь. Затем, по его словам, можно будет воспользоваться порталом, а потом… Саффрон вздохнул. Чтобы узнать, что потом, надо было ждать…
Благодаря чародейской силе Аардена спутникам удалось миновать Предел Обреченных без особенных приключений. Стражи разрушенных храмов не очень досаждали им, потому что, как объяснил Дуэйн, чувствовали присутствие сильного чародея и не рисковали с ним связываться. По счастью, болезнь чародея не одолевала, так что ничто не задерживало компаньонов на пути к их цели. Лишь только они вышли на тракт, оставив мрачные леса за спиной, Дуэйн без видимых усилий открыл портал, с помощью которого они оказались на расстоянии одного перехода от столицы королевства Эрквадиор. Саффрон, никогда не бывавший так далеко на юге, не уставал поражаться небывалому теплу, царившему в зеленых долинах между высокими горами, невероятной аккуратности городков и деревень, куда он заходил, чтобы купить что-нибудь съедобное, а также приветливости людей, которые не отличались чрезмерным любопытством и не задавали лишних вопросов. Все это лишь укрепляло его сомнения относительно истинности истории Аардена, но воин каждый раз упрямо убеждал себя, что эти детали его не касаются. Как ни крути, а жизнь изрядно потрепала его, так что для достижения цели все способы хороши. Смерть никогда не казалась ему достойным выходом, хотя в последнее время он частенько мысленно заклинал своих противников нанести решающий удар. Порой Саффрон ненавидел себя за такое малодушие, но в итоге всегда приходил к одной и той же мысли: умереть он всегда успеет, кроме того, никто не знает, существует ли на самом деле жизнь после смерти. А если он не встретится с родными после смерти? И просто погрузится в черное небытие и будет обречен вечно скитаться в холодной тьме?.. Пожалуй, гораздо лучше будет остаться жить, но без памяти, без того, что так отравляет его существование сейчас.
Чем ближе спутники подходили к столице, тем чаще на треугольной физиономии Дуэйна появлялась мрачная, злорадная усмешка. Судя по всему, он был совершенно уверен в силах своего амулета и даже не допускал мысли о том, что может проиграть. Эта его уверенность передавалась и Мэйнеру, которому и в голову не приходило, что противник сможет его убить. Примерно через три дня пути компаньоны добрались до убежища Аардена, совершенно незаметной со стороны опасно узкой горной тропы пещерки, обставленной как самая настоящая лаборатория алхимика. Пещера располагалась в горе и представляла собой как бы сквозной проход, эдакий запутанный лабиринт. Миновав множество замысловатых ответвлений коридора, путешественник попадал на маленькое горное плато, откуда открывался вид на Эрквадиор и темно-синее море, ослепительно блестящее на солнце. Несколько ближе к наблюдателю, в крошечной каменистой прогалине виднелись какие-то устрашающего вида развалины. Саффрон успел разглядеть только огромные створчатые двери, украшенные замысловатыми узорами и как будто мощной печатью из белого металла. Мэйнер уже открыл было рот, чтобы спросить, что это такое, но Дуэйн его опередил:
– Соседство именно этого храма обеспечивает нам отличное укрытие и дает время перевести дух. Сегодня мы ничего делать не будем. Отдохнем, выспимся, приведем в порядок свои многочисленные мысли. Завтра с утра приступим к делу, а вечером… Вечером наконец обретем каждый свое.
Воин не нашел, что ответить. Его так и подмывало подробнее расспросить чародея о его брате, да и вообще обо всем, что здесь происходит, но он рассудил, что это будет лишним. «Что ж, придется, придержать свое любопытство, – подумал Саффрон. – И снова вспомнить о том, что меня все это касается лишь постольку поскольку. Я не полезу в дела этого чудака больше, чем следует».