Огонь и Вода, Земля и Небо

Аленина Арина

…Весь день Крисса мучилась от изматывающей головной боли. Ее не оставляло ощущение, что это не просто так, но делиться своими мыслями с кем бы то ни было не спешила. Во-первых, не хотела сеять панику, а во-вторых, слишком тяготилась своей болью, чтобы терпеть вокруг толпу старающихся угодить слуг. К удивлению девушки, как только она улеглась в постель, боль несколько поутихла и, казалось бы, ничто не мешало спокойному сну… Ночь выдалась на удивление теплой для апреля, с моря веяло свежим ветерком, и Кристина вдруг почувствовала себя так спокойно, что даже не удержалась от улыбки. Она оказалась права: с того момента, как она стала женой Айринкельна, все страхи бесследно улетучились, и теперь девушка почти не вспоминала о своем безрадостном прошлом. Сны тоже оставили ее в покое, и даже опасность в лице Дуэйна была надежно устранена. Конечно, поначалу Крисса сомневалась, что чародея остановит изгнание, и неоднократно

обращалась с этим к Айрину, допытываясь, почему он так верит в силу своего приказа. Король лишь улыбался в ответ и терпеливо объяснял, что ни один чародей не войдет в город без его ведома, так как сила Оркхаанга заметно эманирует. Повелитель стихий чувствует эти эманации, даже если чародей пользуется маскирующими амулетами, так что бояться нечего. Буквально через месяц Кристина совершенно успокоилась и с головой окунулась в дворцовую жизнь… Она старалась во всем помогать своему мужу, хотя он редко когда соглашался на это. Он не уставал повторять, что королеве следует лишь изредка появляться на людях, в больницах, приютах и школах, а также заниматься всякими необременительными делами в стенах дворца, вроде распоряжений по поводу нарядов и различных банкетов и праздников. Для остального существует король, и нечего его жене забивать себе голову всякой ерундой.

Боль почти совсем исчезла. Крисса удобнее устроилась на плече Айрина (который, разумеется, уже давно уснул) и через пару мгновений задремала. Поначалу ей снилось что-то довольно путаное, но приятное – яркие наряды вагантов, смех и пошловатые песенки, резкие трели волынок и дудок. Все это вскоре сменилось каким-то бессмысленным спором с Сюзанной, которая убежденно доказывала, что волынку непременно следует увешать амулетами, чтобы ее кто-нибудь не спер. Вдруг все закрутилось в каком-то тошнотворном водовороте, Крисса ощутила, что куда-то падает… Безумно захотелось кричать, но почему-то крик замер в горле, а сердце больно сжал страх. Перед чем?.. Ну не перед пустой же дорогой, которая убегала вдаль по серым, словно покрытым пеплом полям!.. Дорога была последним более или менее ясным видением. Потом картины снова замелькали с невероятной быстротой: светящиеся магические фигуры, кровь, амулеты, монолитные ворота, какие-то развалины, бледная, ухмыляющаяся физиономия с неровным шрамом на скуле…

В этот момент крик наконец вырвался наружу, и Крисса проснулась. Ее трясло как в лихорадке, и девушка накрепко вцепилась в руку мужа:

– Айрин!!!

– Что? – он сонно повернулся на бок и недоуменно воззрился на нее. – Ты чего?..

– Это все сон, – пробормотала она. – Мне страшно. Дуэйн здесь!..

– Ну что ты такое говоришь? – король ласково привлек ее к себе и успокаивающе сказал. – Он не сможет вернуться, я обязательно это почувствую…

– Я уже почувствовала, – перебила Кристина. – Почувствовала, понимаешь?! Как тогда, после нашей свадьбы…

Повисла пауза. Айринкельн сосредоточенно изучал узкий серпик луны за окном, видимо, пытаясь обнаружить магическую ауру брата. Молчание было тяжелым и очень длительным, Крисса боялась лишний раз вздохнуть, а уж тем более пошевелиться… Ночь в одну секунду превратилась из романтичной, светлой и теплой в настороженную и сулящую множество бед. Молчание Айрина эти впечатления усиливало, и через какое-то время королева не выдержала:

– Ну что?..

– Ничего, – пожал плечами он. – Видишь, я же говорил, что все в порядке! Кошмары вовсе не значат, что кто-то снова пользуется черной магией. У нас был только один такой находчивый тип, но и его мы с тобой изгнали. Спи, родная. Все хорошо.

Кристина тяжело вздохнула. Голос короля прозвучал спокойно и уверенно, она сама начала сомневаться, правдиво ли ее видение, но тревога и не думала уходить прочь. Девушка пролежала без сна до самого рассвета; в глубине души она была совершенно уверена, что не ошиблась. Дуэйн вернулся, и надеяться на то, что он так и останется в тени, не приходилось.

2

Саффрон неслышно спрыгнул на землю и прислушался. Теплый южный вечер был совершенно тихим, и только пинии нежно шелестели высоко над головой. Воин поднялся и быстро зашагал к призрачно сереющей во тьме громаде дворца, сияющего десятками уютно светящихся окон. Наткнуться на стражу он не боялся. Дуэйн говорил, что в Эрквадиоре никому не пришло бы в голову покуситься на жизнь кого-то из королевской семьи, так что давным-давно венценосцы совершенно расслабились и оставили охрану только для особо торжественных случаев. Никакого особенного плана действий у Мэйнера не было; наполнявшая его сила амулета казалась такой всепоглощающей, что поставленная задача виделась ему всего лишь детской игрой. Во всяком случае, пока чародей Аарден держал свое слово – Ловец Душ действительно

делал своего владельца невероятно сильным и ловким. Буквально в то мгновение, когда Дуэйн произнес заклинание, Саффрон убедился в своей правоте относительно природы амулета. Не иначе, как он вмещал в себя десятки, если не сотни человеческих душ. Было у амулета и еще кое-какое свойство – судя по всему, он совершенно изменял сознание, словно подчиняя его небывалой физической силе, делая человека настоящей машиной для убийств. Мэйнер больше не колебался, не сомневался и не интересовался истинными мотивами чародея; он лишь уверенно шел к своей цели, ощущая полную готовность к любой драке и любым опасностям.

Без всяких усилий Саффрон взобрался на балкон второго этажа. Куда идти, он прекрасно знал. Дуэйн подробно описал ему положение покоев во дворце, а также просветил насчет обычного вечернего маршрута короля. Воин без колебаний вышел в полутемный коридор и, не переставая прислушиваться, бесшумно заскользил по мраморному полу. Из-под многих попадавшихся по пути дверей лился свет, несколько раз Мэйнеру приходилось скрываться от посторонних глаз в многочисленных стенных нишах, но в целом он видел, что опасаться действительно нечего. Такая беспечность казалась ему почти безумием, но в данном случае была только на руку… Саффрон очень торопился исполнить свою миссию. Во-первых, в глубине его души жил противный страх: а вдруг амулет исчерпает свои силы раньше, чем ему удастся выполнить задуманное? Ведь тогда совершенно не факт, что он сдержит слово, никто ведь не знает, что представляет из себя король как боец. Во-вторых, воину ужасно хотелось поскорее получить забвение. Чародей много раз повторял, что время действия амулета от скорости исполнения миссии никак не зависит, но за сегодняшний день Мэйнер совершенно измучился от ожидания. Приготовления к вечернему походу они начали с самого утра. Дуэйн заявил, что требуется множество старинных обрядов, чтобы Ловец Душ действовал как надо. Потом еще долго выбирали оружие, затем чародей подробно рассказывал о дворце… Как будто все это началось не пять дней назад, а по меньшей мере год!

Саффрон свернул за угол и торжествующе ухмыльнулся. Похоже, удача благоволила ему. Прямо ему навстречу быстро шел молодой стройный человек; удивительного цвета большие глаза и толстая папка с тисненым золотом гербом, которую он нес в руках, не позволяли сомневаться в его личности… Мэйнер вышел из тени и преградил королю дорогу:

– Добрый вечер, величество. Есть разговор на полчаса.

Если Айринкельн и был удивлен, то виду он не подал и даже не стал задавать никаких вопросов, только коротко кивнул и быстро зашагал туда, откуда только что пришел Мэйнер. Через несколько мгновений спутники оказались на том самом балконе, откуда убийца начал свой путь. Айрин положил свою папку на мраморный парапет и выжидающе воззрился на Саффрона:

– Ну, я слушаю.

– Как, однако, просто вызвать вас на разговор! – с издевкой выговорил тот. – Как будто вы не удивлены совсем, что в темном коридоре к вам обращается незнакомый человек!

– Не сказать, чтобы совсем не удивлен. Но, увы! Похоже, я, как всегда, был чересчур самоуверен. Почему-то мне кажется, я догадываюсь, кто послал вас и зачем.

Тон, каким он это говорил, спокойный и ровный, вызвал в Мэйнере невольное уважение. Даже несмотря на действие амулета, Саффрон подумал, что этот человек никак не вписывается в образ узурпатора и тирана, нарисованный Дуэйном. Отступать было поздно, поэтому воин взял себя в руки и, стараясь казаться безразличным, сказал:

– Вот и славно. Вы избавляете меня от ненужных слов.

– Грустно видеть, что мой братец совершенно не изменился, – заметил вдруг Айрин. – Сражаться со мной с помощью магии он боится и отказаться от нее совсем не решается – а вдруг я применю запрещенные приемы? Или просто – о боги, какое преступление! – возьму над ним верх по праву сильного?!.. Еще отец говорил мне, что решать все проблемы самому – дело не королевское. Однако я верен себе. И я к вашим услугам, но, если позволите, у меня одна просьба и одно условие.

– Слушаю. Не знаю, смогу ли я их выполнить, но…

– Сможете, не сомневаюсь. Итак, мое условие: я покрою это место заклинанием звуконепроницаемости. Вам вряд ли захочется, чтобы в наш поединок вмешивались.

Он сделал едва заметный пасс рукой. При этом Ловец Душ неприятно потеплел и как будто больнее врезался в кожу. Саффрона так и подмывало выложить свои карты и рассказать противнику про амулет. Как ни крути, а он ведь со всей серьезностью собирался играть честно. Айринкельн, однако, не дал ему додумать эту мысль до конца и продолжил: