Огонь и Вода, Земля и Небо
Шрифт:
– Да. Проснитесь, пожалуйста! – снова обратилась она к спящему. – Оставаться одному в столь глухом месте может быть опасно!
Эти слова подействовали. Незнакомец шевельнулся и сел, глядя на нее изумленными глазами. Этому человеку было лет тридцати на вид, и он производил впечатление очень уставшего от бесконечной дороги и самой жизни. У него были темно-русые волосы до плеч и такая же аккуратная бородка, на солнце отливающие золотом. В голубых глазах светилось искреннее непонимание и не менее искренняя любовь ко всему миру, по крайней мере, к той его части, которая мирно относится к спящим под кустами людям. За спиной у незнакомца красовался длинный узкий меч, рядом в траве лежал большой полированный лук из черного дерева с голубой росписью, а колчан висел на одном из побегов мирта.
– Вы
– А вы, простите? – ответила вопросом на вопрос Крисса.
– Я? – почему-то удивился человек. – Не помню… Я вообще ничего не помню, милая девушка, – застенчиво сообщил он после некоторого раздумья.
– Совсем ничего? – сочувственно уточнил Эверетт.
– Совсем, – кивнул незнакомец, с любопытством поднимая на него взгляд.
– Как вас зовут? – осторожно поинтересовалась Кристина.
– Не помню, – отозвался тот. – Ничего не помню!
– Ну согласитесь, надо же нам вас как-то называть! – мягко возразила она. – Напрягите память, попытайтесь вспомнить!..
Он бессмысленно оглянулся на куст, под которым спал, и сказал:
– Мирт. Да, да, меня зовут Мирт, – повторил он, воодушевившись столь здравой мыслью.
Крисса и Эв переглянулись. Похоже, девушка уже жалела, что решилась разбудить незнакомца, уж больно он был странный. Нет, конечно, такое отсутствие памяти могло вызвать лишь сочувствие, выражение лица незнакомца не позволяло усомниться в его правдивости, но вот почему он ее потерял? И каким образом он оказался в Пределе Обреченных совсем один, да еще и без памяти?!..
– А вы кто? – вдруг нарушил молчание Мирт.
– Мы обычные путники, только и всего, – улыбнулась Кристина. – Меня зовут Мира, а это мой друг Эв.
На миг девушка ощутила страх. Выражение глаз ее собеседника говорило, что он знает о ее мыслях относительно Эверетта. Да, пусть пока еще они не оформились окончательно, но танцовщица была почти уверена, что Мирт придал слову «друг» совершенно иное значение. Непонятно было лишь, что навело его на такую мысль.
С помощью Эва Крисса поднялась на ноги и предложила:
– Если хочешь, пойдем с нами. Все же втроем гораздо безопаснее, чем в одиночестве.
– Спасибо, добрая госпожа, – обрадовался Мирт. – Так вы меня не бросите?!
– Не бросим, – едва сдерживая смех, серьезно кивнул Доннер. – Нам стоит поспешить, если мы не хотим и эту ночь провести под открытым небом.
– А что в этом, собственно, плохого? – бесхитростно поинтересовался их новый спутник, поднимаясь. – Я люблю смотреть на звезды.
– Надо думать, горячую еду вы тоже любите, – фыркнула Кристина. – А чтобы ее получить, надо дойти до трактира. Идем!
Мирт лишь пожал плечами в ответ. Через мгновение вся троица уже снова шла по дороге. Небо над головами спутников начинало угрожающе темнеть, и они, не сговариваясь, ускорили шаг, стремясь поскорее достичь трактира. Никому не хотелось попасть под дождь, места и так были не слишком приветливыми. Рассказывать легенды и слушать песни Криссе больше не хотелось. Она вынуждена была признать, что присутствие постороннего человека ее напрягает, а потому сочла возможным погрузиться в свои мысли. Она прекрасно помнила, как начинался ее роман с Айринкельном. Им не нужны были слова, они и без них не ощущали никакой неловкости и, наверное, если бы им представилась такая возможность, смогли бы вечность просидеть, глядя друг другу в глаза. Кристина помнила, что в те дни ничего не хотела так сильно, как прижаться к его плечу, она помнила, что ни о чем большем даже не помышляла…
Теперь рядом с ней был Эверетт, удивительно добрый, мягкий, такой трогательно застенчивый, божественный менестрель, окруженный легким ореолом какой-то тайны. Порой, мельком наблюдая за ним, девушка ловила себя на мысли, что ей очень хочется взять его за руку и сказать какую-нибудь ласковую глупость. Ей было нестерпимо стыдно за такие желания, но с другой стороны она понимала, что это добрый знак. Получается, ее душа начинает потихоньку оттаивать, прошлое медленно отступает, и на горизонте показывается будущее – туманное, но все-таки будущее.
Дождь начал накрапывать, когда
Отчего-то Криссе не хотелось идти спать; она рассеянно пожелала спокойной ночи Эверетту, который исчез в своей комнате вскоре после ужина, и снова устремила взгляд в огонь. Некстати стали вспоминаться ее первые выступления и северная легенда о лебеде, которую она когда-то часто исполняла. Кристина даже не заметила, как начала напевать вслух непонятно откуда взявшиеся слова:
Королева льда, заберите меня В свою далекую полярную страну. Заморозьте меня, заставьте забыть Мою боль, эту мысль одну. За окном тяжело шагает мороз, На губах несет снег и лед, Ваш корабль стоит у причала — Меня к нему ваш мороз приведет. Я ступлю на ледяные доски, Я отдамся в вашу власть… Заберите мое сердце горячее, Потушите в нем жгучую страсть! Укройте меня своим плащом, Смертью хладной сомкните очи, Отдавайте приказ поднимать якоря, Плыть на Север, в страну вечной ночи. Вот стрелка компаса дрожит, указывая путь, Я на Север плыву с Королевой льда. Сердце ледяное для того лишь бьется в грудь, Чтоб на Полюсе остаться навсегда. Чтоб не знать больше боли и грусти, Чтоб не любить, не страдать и не ждать. Но весна придет даже на Полюс, И сердце горько заплачет опять. Королева льда, я в вашей свите, Но я помню, что значит любить… Хоть и далеко, хоть сердце замерзнет, А только его не смогу я забыть.– У тебя какая-то беда.
Кристина вздрогнула и обернулась. Рядом с ней на скамейке сидел Мирт, который не замедлил повторить свою мысль:
– Я точно знаю, у тебя какая-то беда.
– Почему ты так решил? – едва выдавила улыбку она. Проницательность этого типа просто обезоруживала, и танцовщица ощутила вдруг невероятное желание рассказать ему всю правду.
– Я вижу. Я умею видеть беды. Ты родом с севера?
– Да, из Карсайте.
– Я так и понял. Твоя песня… она звучит иначе, чем местные, и не только из-за слов о холоде и Королеве льда. В ней боль и печаль.