Огонь, который горит вниз
Шрифт:
Роман паршивый, вот и все… Никакого заговора.
Трубка все говорит и говорит. С каждым новым словом, лицо Вадима тускнеет и тускнеет. Во взгляде читается – это конец.
– Ясно.
Сглотнул слюну пересохшим ртом. Набрался наглости, решимости. Нужно бороться до конца. Нужно убедить, доказать.
– А если я перепечатаю вступление. Или, например, я…
Голос перебил, поблагодарил, что обратились именно к нему и по новой посыпал скороговорками. Бла-бла-бла. Предыдущие публикации. Бла-бла. Не забудьте продублировать в файле свои контактные данные. Бла-бла-бла. Бла-бла. Голос подытожил и
Вадим пожал плечами, понятное дело – перезвонят. Так говорят, когда хотят вежливо послать. Кому, к черту, нужна их вежливость? Свяжутся они…
Единственное, что удалось выдавить в ответ – «Угу».
Сел на обувную полку, посмотрел на экран смартфона. Голос на том конце все еще что-то рассказывает. Нажал прервать вызов, сделал затяжку и выдохнул дым на колени.
– Идите вы все! – закричал, размахнулся, и телефон влетел в стену, стукнулся об угол, отколол кусочек побелки и приземлился на пол. – На три, мать их, буквы идите все.
– Что там у тебя? – послышался заспанный голос из соседней комнаты.
Поднял телефон и спрятал за спину. Провел пальцем по экрану. Черт. Опять разбил.
Из комнаты вышла Лиза, завернутая в мятного цвета махровый халат. Ее волосы растрепались после сна, и теперь прическа напоминает стог сена, который сильный ветер терзал всю ночь.
– Чего гремишь? Ты время видел? – потянулась и зевнула.
«Видел ли время? Естественно, полдень! Видел ли я время? Пол, мать его, день… Привыкла спать до обеда. Коза.» – подумал, а ртом произнес:
– Прости. Разговор важный. С издательством… – показал разбитый телефон жене.
– Опять отказ? – еще непроснувшиеся глаза прищурились на Вадима.
– Смени тон. И так тошно.
Прошел на кухню.
Лиза рывком затянула пояс халата и пошла следом. Встала напротив двери, загородив собой выход, и, намекая, что разговора не избежать, приняла позу «сахарницы», растопырив локти в стороны и уперев кулаки в бока.
Любит она это дело. Хлебом не корми, дай поорать. День на ругань, три на молчаливую ссору и избегание друг друга, час на примирение, десять, ну может пятнадцать минут на окончательное примирение, затем сон, а утром все по новой. Где та девушка-Лиза, которую звал замуж? Куда подевалась понимающая, нежная, ласковая, сексуально ненасытная девушка? По приоритетам скорее в обратном порядке правильно, на последнем месте понимающая. И где он, тот Вадим? Парень с горящими глазами, с рельефом и кубиками пресса, густой шевелюрой и острым умом; готовый свернуть горы, шею, косяк, свернуть налево при случае, да что угодно и как угодно готов свернуть. Для которого не существует непреступных крепостей.
Посмотрел на разбитый экран, грустное лицо в отражении посмотрело в ответ. Плохая примета глядеться в разбитое зеркало.
Отложил осколки, двумя руками поправил резинку от трусов, словно ныряльщик-морж перед заплывом в проруби, сел на стул и приготовился к очередной порции утренней нервотрепки. Выдохнул и слегка кивнул – мол, начинай.
Лицо жены приблизилось.
– Я написал отличный роман, – имитируя мужской голос и кривляясь начала Лиза. – С таким сюжетом буду нарасхват, – вытянула перед собой кулак и оттопырила средний палец. – Ну? Смотрю, прям расхватали
Писатель молчит. Рассматривает маникюр, на все еще направленном в свою сторону среднем пальце. Маникюр, надо сказать, отменный; Вадим молчит. Не слушает, думает о своем и молчит. Проще дать выговориться за час, чем спорить и пытаться что-нибудь доказать в течении двух, и не факт, что докажешь, скорее наоборот, закончится тем же, только продлится дольше. Поэтому, с видом максимально внимательного слушателя, спрятался в мире своих фантазий и молчит.
– Ты меня вообще слышишь?
Почувствовала, зараза, что теряет слушателя. Она всегда такое чует. Машет теперь руками перед лицом. Злится. И пусть себе машет. Главное не поддаться и не ответить. Нет-нет.
Виновато кивнул, пожал плечами, дескать просто нечего возразить – ты во всем права, и продолжил представлять прогулку по осеннему лесу. Листва шуршит под ногами, солнышко пробивается сквозь ветви и иногда приятно слепит и где-то вдалеке, настолько далеко, что практически не слышно, ругается и машет своими руками жена.
– Не взяли здесь, не переживай – издательств много. Так ты говоришь?
Застыла в сантиметре от мужа, настолько близко, что неприятный запах нечищеных после сна зубов ударил прямо в нос. Вадим стерпел и не подал виду, но вернуться обратно на свою уютную осеннюю аллейку больше не получилось.
– Лиз, все наладится. Давай не будем?
– Что не будем?
Лиза закипела. Наконец-то услышала что-то в ответ и теперь есть за что зацепиться. Следовало молчать. Вот зачем открыл рот? Знал же. Выдохнул и потер лицо руками.
– Что у тебя может наладиться? – закричала, распаляя сама себя и задыхаясь от возмущения. – Ты постоянно повторяешь эту фразу… Зачем? Для чего? М? Ответь! – опять замахала руками, не давая ответить на вопрос. – Я сама скажу зачем, – ухмыльнулась, – Стараешься успокоить себя… Не меня, – перешла на снисходительный тон, – Миллион лет назад удалось продать посредственный рассказик. Возомнил себя писателем. Писатель, хах. Насмешил. Он, видите ли – пи-са-тель.
Осеклась.
Поняла, что уже перегибает, перебор. Моментально остыла, и слегка извиняясь обиженно добавила: – Морочишь голову и себе и мне.
Посмотрела на Вадима – сидит, молчит, спокойный. Фыркнула и пошла наливать кофе.
– Будешь? – приподняла чашку.
Помотал головой.
– Ну все уже. Не молчи, – поменяла местами тапки на ногах, спросонья одетые левый на правую ногу. – Найди нормальную работу. Зарабатывай, как все… И не будет тебе никаких скандалов. Мужчина ты или где?
Вадим ничего не ответил, выдержал завтрак из гноя и желчи, вышел в коридор.
Итак, приступим к выполнению плана-побега: срочно скрыться в другой комнате, другом городе, на другой планете… Пока не лопнул переполненный пузырь и жену не накрыло, не смыло ответным потоком помоев.
Лиза продолжает что-то бормотать из кухни, то обвиняя его во всех смертных грехах, то оправдывая. И зачем вообще женщине оппонент в ссоре? Сама с собой здорово справляется.
Натянул на босую ногу ботинки. Зря, кстати купил ботинки на шнуровке, были бы с резинкой или на липучке… Успел бы… Выскочил по-быстрому на улицу, покурил, успокоился, остыл и пе-ре-тер-пел. Но. Проклятые шнурки.