Ограбление по-беларуски
Шрифт:
В один из одиноких вечеров тётя Ганя, как всегда, пожелала ему спокойной ночи, ушла к себе в комнату и погасила свет. Наступила долгая тишина. Рыгор ходил по комнате из угла в угол, а потом вдруг стал собираться. Он уже давно присмотрел на веранде холщовый заплечный мешок, вместительный и прочный, и теперь складывал туда необходимое: хлеб, пиво, консервы, спички, нож, верёвку, пачки денег. Должны же когда-нибудь наконец пригодиться деньги? Рыгор паковался, с надеждой ожидая шагов Лявона – если бы тот пришёл сейчас, поговорил с ним, спел песню, просто посидел рядом, тоска бы унялась.
Но
Он уже хорошо изучил маленькую Кленовицу и представлял, как попасть на просеку, ведущую к Минской трассе. Тот путь, по которому они пришли сюда в самом начале, был обходным, и Рыгор, желая срезать углы, повернул на пустырь, сплошь заросший полынью. Между пустырём и накренившимся забором, тёмным от старости, вилась тропинка, как раз в направлении просеки. Джинсы Рыгора быстро стали мокрыми от росы, потяжелели, и он пожалел, что не подвернул их. Он шагал быстро, торопясь уйти подальше, то ли из-за боязни передумать, то ли из опасения, что его хватится тётя Ганя. Он не смог бы устоять перед её уговорами остаться. «Хотя как она меня догонит? Бегом что ли побежит? Глупо».
Заборы кончились, и дорожка побежала по мелколесью, между берёзок и ёлочек, растущих из густой высокой травы. Быстро светлело. Небо слева стало розовым, и вскоре над верхушками деревьев показался краешек солнца. Рыгор хмурился – он рассчитывал уже давно выйти на просеку и свернуть по ней к трассе, но не было ни просеки, ни высоковольтной линии. «Я не мог пойти не туда! – думал он с ожесточением, – И кто протоптал эту петлистую сволочь?» Мелколесье уже кончилось, и теперь он шёл меж высоких сосен, бесшумно ступая по мху и сухим иголкам. Рыгор всегда гордился своей способностью верно ориентироваться в пространстве, и сейчас мысль о возвращении назад его злила.
Решив немного передохнуть, он стянул с плеча мешок и бросил его на землю. Громко звякнуло стекло о стекло, и он, досадуя на себя за глупость, кинулся проверять, не разбились ли бутылки с пивом. Бутылки не разбились. Рыгор устроился на пригорке рядом с тропинкой, съел горбушку хлеба с салом и напился пива. С удовольствием закурил. Мир предстал перед ним уже в совсем другом свете. «Должна же эта тропинка вести куда-нибудь. Раз люди её протоптали. Куда приду, туда приду. Разве не всё равно? Пришли же мы в Кленовицу случайно? Самое лучшее всегда случается случайно», – и, довольный своим обобщением, он встал и потянулся, подняв руки над головой.
Отдохнув, Рыгор двинулся дальше. Выпитое пиво как будто повлияло на лес: он начал светлеть, превращаться в рощу, и вдруг тропинка выбежала на поросшую травкой грунтовую дорогу. Рыгор окончательно
Долгожданный знак наконец появился, неся на себе неожиданную надпись белым по синему: «Таможня». Рыгор не слишком озадачился этим словом – после литра пива он был в наилучшем расположении духа. Он миновал распахнутые ворота из железных прутьев, покрытых облупившейся зелёной краской, и позабавился, что ворота есть, а забора нет. «Вот придурки, – он посмеивался и покашливал, – Эти ворота можно запросто обойти! И зачем они нужны?» В глубине рощи, полускрытые ветвями, различались какие-то постройки, то ли сараи, то ли казармы, но Рыгор не стал тратить время на мелкое любопытство – он уже не сомневался, что вот-вот куда-то придёт.
И правда: за следующим поворотом он увидел толстый красный шлагбаум, перегораживающий дорогу, и небольшое кирпичное здание рядом с ним. Ему вспомнился въезд в родной гаражный кооператив, в миниатюре повторяющий эту таможню. На двери висела табличка «Только для персонала». Утирая пот со лба, Рыгор подёргал за ручку и убедился, что дверь заперта. Он попытался рассмотреть внутренность здания сквозь окно, прижавшись лицом к стеклу и закрывая ладонями свет, но солнце давало сильные отблески, а окно было слишком пыльным изнутри. Постучал в окно и прислушался. Тихо.
Дорога уверенно продолжалась, и в какой-то момент, упущенный Рыгором, превратилась в асфальтовую. Она поднималась на насыпь, по обе стороны которой рощица редела и расступалась. «Просека! – обрадовался Рыгор, – Та самая просека! Всё-таки я на неё вышел». Но по мере приближения стало ясно, что это вовсе не просека, а полоса голой земли. У полосы стоял синий знак «Беларусь», и у Рыгора мелькнула мысль – может, это посольство? Но как посольство может быть посреди леса? Посольство в заповеднике? Бред. Оставалось одно – каким-то загадочным образом он добрался до границы.
Дойдя до насыпи, Рыгор заметил справа, метрах в ста от дороги, возившуюся на земляной полосе фигуру в военной форме. Склонившись, человек разравнивал граблями вскопанную землю.
– Эй! – окликнул Рыгор. – Эй, мужик!
Человек повернулся, увидел Рыгора и закричал тонким голосом:
– Стой! Куда! Стой, не двигайся!
Пограничник побежал было наперерез Рыгору, но видимо понял, что наследит на свежей земле, и стал отступать назад, на край полосы по ту сторону границы, быстро-быстро стирая граблями отпечатки своих ботинок. Рыгор закурил и тоже пошёл вперёд, забавляясь педантичностью пограничника, и так усердно глядя на него, что через минуту он чуть не врезался головой в столб со знаком «Польша». «Сдуреть можно», – только и успел подумать Рыгор – пограничник уже спешил к нему с граблями наперевес. Из-под его пилотки выбивались золотистые кудри, а формы фигуры были таковы, что сердце Рыгора забилось отчётливее. «Вот оно, началось!» – и он постарался расправить плечи и втянуть живот.