Огромный. Злой. Зеленый
Шрифт:
Когда я проснулась в следующий раз, то уже чувствовала себя гораздо лучше. Я зевнула и потянулась в кровати, ощущая приятную расслабленность во всем теле, голова была свежей и отдохнувшей.
— С добрым утром или, точнее, вечером, соня, — Дитрих стоял в дверях, прислонившись к косяку, и улыбался, глядя на меня.
— Я проспала весь день? Который сейчас час? — ужаснулась я.
— Лучше спроси, какое число, — он закусил губу, чтобы не рассмеяться, и этот его жест показался мне невероятно привлекательным.
— Число? — Я резко
— Ты почти неделю проспала.
— Неделю?! — задохнулась от ужаса. — Это как вообще?!
— Очень просто. Энергетическая кома, неужели не слышала о такой? Ты приходила в себя буквально на несколько минут и опять засыпала, — он покачал головой, помог подняться. — Если бы я не помнил самого себя после пробуждения дара, то забил бы тревогу. Но, увы, концентрация, как и сами твои видения, отнимает много сил, а восстановиться проще во сне. Ты как?
Я покрутила головой, вдохнула-выдохнула. Вроде нормально. Слабость, конечно, дикая, и желудок сжался от голода, но всё остальное в норме. Руки-ноги двигаются, голова ясная.
Я даже готова поесть чего-нибудь. Правда, не уверена, что осилю очередной ужин моей свекрови — попросту не смогу столько в себя впихнуть после длительного голодания. А вот если немножечко…
При мыслях о еде живот тоскливо заурчал. Удивительно, как он за неделю вообще не прилип к позвоночнику.
Дитрих всё прекрасно понял и уверенно сказал:
— Сейчас что-нибудь придумаем. Мама оставила целую морозилку заготовок.
— Она уехала?
Я не спрашивала Дита, сколько дней собирается гостить Агата Эдуардовна, но не думала, что она прилетела сюда на такой короткий срок. По крайней мере, складывалось ощущение, что уж на свадьбе она точно поприсутствует. Да ещё праздничный обед наготовит на сотню персон.
— Да, пришлось. Обстоятельства так сложились.
Дитрих как-то резко помрачнел. Усадил меня за кухонный стол и принялся методично копаться в холодильнике, ничего не спеша объяснить.
А я внезапно вспомнила тот разговор, который казался моим сонным бредом. Плач Агаты Эдуардовны, её слова про тренера Дитриха…
Как его звали? Игорь Петрович?
— У нее погиб мужчина?
— Да. Неужели ты слышала? — обернулся на меня с интересом.
— Урывками. Правда, мне казалось это какой-то галлюцинацией. Как Агата Эдуардовна себя чувствует?
— Уже лучше. Пришла в себя и поехала организовывать похороны. У него совсем никого не было, кроме неё.
— Ужасно… С ним что-то случилось?
— Вроде бытовая смерть. Поехал в лес за грибами, а там сердце остановилось. Поэтому несколько дней найти не могли. Тело обнаружили другие грибники.
Звучало логично и очень банально, только вот тон голоса Дитриха меня смущал. Не чувствовалось в нем уверенности. Он будто самого себя пытался убедить, что в гибели Игоря Петровича нет ничего мистического.
—
Дит развел руками.
— Всё бы ничего, но год назад таким же совершенно удивительным образом погиб предыдущий мамин кавалер. Выпил лишнего и уснул с зажженной сигаретой. Она теперь считает себя «черной вдовой». Еле переубедил, что люди имеют свойство умирать. О, замороженный бульон! — обрадовался мужчина так сильно, будто секунду назад не говорил о загадочной смерти сразу двух мужчин Агаты Эдуардовны. — То самое, что тебе нужно. Сделаю-ка гренки, пока он варится.
— Не переводи тему. Ты считаешь, что это могло быть не случайно?
— Не знаю, — Дитрих зажег огонь на плите. — Никакой связи между ними я не нашел. Кроме того, полгода назад у мамы был ещё один ухажер. Он сам бросил её и жив-здоров. Хотя вот ему бы я лично ноги переломал. Мама после разрыва очень долго в себя прийти не могла.
— А у тебя очень… — я задумалась, как бы корректнее высказаться, — любвеобильная мама. Я в том плане, что у нее за год трое постоянных мужчин было. У моей такого количества за десяток лет не наберется. Случайные связи не считаются.
— Моя мама просто общительная. Она постоянно куда-то ездит, для кого-то готовит, где-то что-то изучает. Ей тяжело жилось с нашим отцом, и сейчас, мне кажется, она пытается оторваться за годы с ним.
Дит поставил контейнер с бульоном в микроволновку, чтобы тот разморозился, а затем бухнул его в кастрюлю. Я наблюдала за действиями жениха отстраненно, но не могла не отметить, что его не смущают бытовые вещи. Вот даже бульон этот. Много ли мужчин разберутся, как его разморозить?
Видимо, сказывалась жизнь в одиночестве, да ещё в городе, который отдален от остального мира. Всему приходится учиться самостоятельно.
Дитриху кто-то позвонил. Он глянул на экран и, извинившись, ушел в комнату, оставив меня с чашкой заваренного на травах чая. Я не собиралась подслушивать — если это важно, он сам расскажет.
За несколько дней — не считая недели, которую я спала — моё доверие к Дитриху выросло в сотню раз. Я не оспаривала его решения, верила его мнению. Наверное, именно такими и должны быть нормальные отношения. Когда ты можешь довериться мужчине и не искать подвоха в каждом его действии. Или который может приготовить тебе ужин. Забота в мелочах. В таких мимолетных поступках.
Интересно, в наших отношениях что-то поменялось или нет? А тот поцелуй? На что его списать?
Ладно, пока Дит занят, нужно чем-то заняться. Я достала телефон (семнадцать пропущенных от Маринки!) и вбила в поисковик: «Серп Адрон». После слов Дитриха мне стало интересно больше узнать про его отца, этого жесткого бизнесмена. Неужели он держал супругу в бытовом рабстве? Или любил её, но был сух или даже груб? Причем я ведь видела фотографии из детства Дитриха. Он выглядел абсолютно счастливым. Не создавалось впечатления, что его отец — злобный тиран.